– Нет, это сто пудов он.
Момо раздраженно дернул плечами и, подцепив край майки, начал ее стягивать.
– Ты чего делаешь?!! – запаниковала Аркаша.
– Чего?
– Зачем раздеваешься?!
– Я только что из реки, не заметила? Мокрый я, тупица.
– Так высуши одежду своей силой. Прямо на себе! Ты же волосы так сушил.
– На себе неудобно. Да и ощущения не из приятных. – Момо рывком стянул майку.
Икнув, Аркаша прикрыла глаза ладонями.
– Ты ребенок, что ли? Что за реакция? – Помолчав, Момо ехидно поинтересовался: – Или напасть на меня планируешь?
– Нет же! – Она сама не могла понять, почему так остро реагирует на все, что связано с Момо.
От шуршащих звуков, донесшихся со стороны демона, у Аркаши едва волосы дыбом не встали. Все еще прикрывая ладонями глаза, она осторожно спросила:
– А сейчас ты что сделал?
– Штаны снял.
– Пойду-ка я прогуляюсь!!! – Аркаша стартанула с места, не особо заботясь о направлении отступления.
Бежала вдоль основания склона. О сохранении правильного дыхания она как-то подзабыла, поэтому совсем скоро запыхалась и начала терять темп. А заметив пару камешков, прокатившихся по склону, отвлеклась и сразу же обо что-то запнулась. Даже крикнуть не успела. Миг и она в какой-то низине. Благо, ей снова повезло, потому что рухнула она в цветочные заросли одуванчиков. В воздух поднялось целое облако цыпляче-желтой пыльцы.
«Странно, по-моему, одуванчикам такое не свойственно». – Аркаша фыркнула и пару раз чихнула, подминая ладонями желтые цветочки. Выбраться пока не удавалось. Да и пыльца забилась в нос и в рот.
Нечаянно раздавив коленом еще парочку одуванчиков, девушка заметила деталь, которая заставила ее мгновенно похолодеть.
Синие листики у основания цветового диска. Это вовсе не одуванчики.
Ахело. «Истинный Ахело».
Но Шестакович утверждал, что вблизи Блэк-джека не может быть этих цветов. Разве от них не избавились при строительстве университета? Выходит, нет.
«Перерыв! – Аркаша вытерла рукавом нос, ощущая первые позывы к чиху. – Я же не эксперт. Сколько таких «одуванчиков» с синими листиками вообще существует? Быть может, это что-то другое?»
Оглашая местность звонкими чихами, Аркаша полезла наверх. От пыльцы было сложно избавиться. Ее малюсенькие частички чувствовались у основания носа, не царапали, а лишь слегка щекотали нежную кожу губ. На ладонях поблескивал золотистый слой, не счищающийся даже при старательном трении о брюки.
«Жуткое растение… Пыльца ахело весьма органично действует на того, кто вдохнул ее. Эффект примерно следующий: жертва начинает испытывать бесконтрольную привязанность к находящимся вблизи…»
Нудноватые интонации голоса Димитрия Шестаковича, звучавшего в ее голове и повторяющего рассказанные на паре факты, отнимали последние толики хладнокровия.
«… Говорят, что при воздействии ахело сознание чаще отключается. Но иногда жертва свои действия вполне осознает, но не может себя контролировать…»
«Это не ахело. Ведь так? Не… – Аркаша снова чихнула. С нее посыпались золотистые крупинки. – Совсем не могу думать. В носу свербит… И в глазах покалывает… Это просто самовнушение. Обычная пыльца…»
Беспрестанное чихание отобрало остатки сил. Аркаша впилась пальцами в траву и тяжело задышала.
– Момо! МОМО!!!
Слишком тихо. Слишком далеко.
«Момо!!!»
Абсолют больше не спрашивал, что ему следует представить. Лишь знакомо заскрипела дверь в сознании – на сей раз в этом звуке не было отголосков потревоженной застоялости металла. В скрипе прозвучала энергичность – если не веселость, будто петли на этой несуществующей в реальности двери привыкли к новым нагрузкам, а потому уже работали с наибольшей охотой. Только смазать, чтобы не скрипели. Всего лишь напитать силой…
«МОМО!!!»
Полыхнувшему в сознании пламени Аркаша обрадовалась как родному. Пусть жар приносит боль, пусть глазные яблоки ноют от рези, пусть шепчет в голове жуткий голос. Если все это может помочь, то нужно вытерпеть.