– А что там вообще случилось-то? – Роксан с любопытством оглядывал ребят.
– Не твое собачье дело, Котяра, – огрызнулся Ровен.
– Не куксись понапрасну, котейка, – посоветовала расстроившемуся Роксану Лакрисса. – Потом зажмем в уголке Грегори и выведаем что к чему. Староста у нас всеведущ и вездесущ.
– Молодой человек… кхем-кхем… прошу прощения…
Ровен нехотя обернулся и остановил на обратившемся к нему Шестаковиче тяжелый взгляд.
– Не могли бы вы занять ученическое место… так сказать… нормально?
– Не мог бы.
– Но… но… – растерялся Шестакович и в спешке начал открывать свой зонтик. Видимо, аксессуар служил ему средством успокоения.
– Шарора! – Остановившийся у края парты Грегори стукнул костяшками пальцев по столешнице. Шипеть у старосты получалось даже лучше, чем у Лакриссы. Был бы коброй, всенепременно харкнул бы в Ровена ядом. Тем более что с лицом, не обремененным даже намеком на раскаяние, Момо сильно напоминал бабуина, который только что упер у собрата-мартыхана вкуснейший из бананов. – Оседлай, пожалуйста, скамейку.
– А может вместо скамейки мне оседлать…
– Быстро!
Ровен растянул рот в неестественной улыбке и клацнул зубами.
– Ясно, Кэп.
Однако выполнить указание демон не успел. Грегори вновь стукнул кулаком по столу.
– Теньковская, ты-то тут как оказалась?! После всего что случилось… Совсем с головой не дружишь?!
Аркаша открыла рот, но тут же его закрыла.
«Если подвергнуть анализу все мои действия за последние дни, то да – с головой я явно не дружу. Как-то очень незаметно мы стали функционировать отдельно друг от друга».
– Теньковская!
– Э, Грегори, не делай поспешных выводов. – Лакрисса, давясь виноватыми смешками, помахала перед лицом старосты обеими руками.
– Вот именно, – пробурчал Константин. – Лакрисса, любовное зелье, эксперименты. Знакомая ассоциативная цепочка?
Грегори мгновенно побагровел и рассержено уставился на своего первого помощника.
– Лакрисса-а-а-а-а-а…
– Ой, не шипи на меня. Жить и так страшно. А тут всю дыхалку для творчества перекрывают и вообще губят инициативность на корню.
– Не понял, ты на меня наезжаешь?
– Лучшая защита – нападение, – жизнерадостно сообщила Лакрисса.
Грегори сердито куснул губу.
– Позже с тобой разберусь.
– Прошу прощения, староста-маг. – Димитрий Шестакович застенчиво выглянул из-за зонтика. – Я бы хотел уже спокойно приступить к занятию.
– Конечно, профессор. Сейчас все организую. Выпровожу первогодку, которая здесь случайно оказалась, и тогда…
– Нет. – Шестакович испуганно взмахнул зонтиком. – Слишком много передвижений. Немаги тоже будут двигаться? Нет, пусть лучше вообще никто не двигается.
– Но, профессор, мне нужно отправить девочку…
– Рюпей… правильно? Займите ваше место, пожалуйста… о, нет-нет, не ходите выше. Присядьте прямо за первую парту. Я хочу, чтобы вы были вблизи.
– Извините, но парта рассчитана на четырех студентов.
– Нет, нет, нет, ничего мне не говорите. И демон пусть много не шевелится. Просто сделайте так, чтобы никто не двигался! Умоляю.
«Да он параноик», – тихо хрюкнула Лакрисса, скользя по скамье, чтобы освободить место для Грегори.
«Тсс!» – Юноша бухнулся на сиденье и выжидательно уставился на Ровена, который все еще «седлал» столешницу.
Пожав плечами, Ровен привстал. Аркаша напряглась, почувствовав, как прогнулась под дополнительным весом скамейка. Смущение не ускользнуло от внимания демона. Он сощурился и резко опустился вниз. Аркаша, совершенно не ожидавшая этого неуклюжего падения, охнула. Теперь Ровен опирался на колени по обе стороны от девушки, грудью вжимая ее в спинку скамейки.
Снова обездвижена демоном. В голове вспыхнуло воспоминание о мерзких прикосновениях Томаса Багро и о его удушающем приторном аромате. Тогда в лифте она могла лишь беспомощно ждать, пока демон начнет вытягивать из нее жизненные силы в этой своей отвратительной манере, и ощущать, как он касается ее – беспорядочно и злобно, как куски ледяной грязи босых ног.