— Злюка твоя тетя.
— Не то слово.
Девушка повертела в руках баллончик и рассеянно прыснула аэрозоль в сторону Понтия.
— Помогло? — сочувственно спросил мужчина, с шумом вдохнув фруктовый аромат.
— Не-а. То, что въедалось в кожу на протяжении долгого времени, совсем нелегко отбить. — Аркаша сама не знала, говорит ли она о вездесущей вони Понтия или о собственной привычке всегда находиться около тети Оли. Постоянное желание понравиться ей, обратиться в нечто нужное, в то, что бы она любила больше своих платьев или туфель, за годы превратилось в навязчивую идею, вот-вот грозившую преобразоваться в цель всей жизни. Это желание было болезненным, убогим, попахивающим смрадной безысходностью, но в силе своей столь глубоко забравшимся в саму сущность Аркаши, что избавить от него не мог ни один дезодорант. Что она теперь будет делать без тети Оли? Куда пойдет? Кому будет стараться понравиться? Кем будет прикидываться? — Я... Очень ограниченная личность.
Аркаша разжала пальцы, позволяя баллончику скатиться по ноге и грохнуться на асфальт. Нащупав лежащую на скамейку кепку, девушка нахлобучила ее на голову и потянулась к спортивной сумке.
— Личность не бывает ограниченной, — вдруг подал голос Понтий.
— А?
— Коробка бывает. Но не личность. Всегда есть пространство для маневра.
Аркаша удивленно посмотрела на мужчину. Понтий пожал плечами, словно философские речи толкать ему было не в новинку.
Теньковская еще пару секунд понаблюдала за ним, но тот больше ничего не говорил.
«Пространство для маневра», — пробормотала девушка, в раздумьях теребя краешек козырька кепки. Неожиданно пришедшая на ум мысль заставила ее вздрогнуть и резко сдернуть кепку с головы.
Зеленый Халк, грозя внушительным кулаком, сурово взирал на нее с черной матерчатой поверхности, а на внутренней стороне козырька пестрела шкодливая надпись «Ты. Я. Мой хук слева». Подарок Коли.
— Я на маневр, — отрапортовала Аркаша, возвращая кепку на голову, и закинула сумку на плечо.
— Угу. — Понтий продолжал равнодушно почесывать бок. — Дезодорант-то забираешь?
— Возьми себе, — великодушно разрешила девушка, вставая в высокий старт и кидая последний взгляд на окна квартиры тети Оли.
В следующее мгновение она сорвалась с места и понеслась в сторону школы. Пройдя на территорию школьного сада, девушка свернула к едва видимым из-за разросшейся травы ступеням, ведущим к баскетбольной площадке.
Минута в минуту. Аркаша встала на краю баскетбольной площадки, наблюдая за тем, как высокий парень рассеянно и почти нехотя ведет мяч от середины поля к корзине. Светлые непослушные кудряшки, серые глаза, вечно недовольная мина, — все такое уютное и родное. Что случится с ее оказавшимся столь ничтожным существованием, если о ней не вспомнит даже Коля? Нет! Такого не может быть! Только не Коля.
Теньковская решительно зашагала к юноше. В летние каникулы их баскетбольная команда через день собиралась здесь, на школьной площадке, для тренировки. Коля и Аркаша всегда приходили минут на десять раньше, остальные же особой пунктуальностью не страдали. Но девушке были приятны эти минуты. Игра один на один или тренировки паса. Полувзгляд, полувздох, и в воздухе нарастало напряжение. Абсолютное взаимопонимание взрывалось искрами от каждого движения, удара мяча о площадку, легкого касания при передаче паса. В те мгновения Аркаше казалось, что по-настоящему ее понять может лишь один Коля. Он один в целом пустом беспросветном мире.
— Стой где стоишь.
Аркаша повиновалась. Вот она. Истина. Сердце в груди замерло, погрузившись в томительное ожидание.
Коля держал мяч в вытянутой руке, уместив раскрытую ладонь сверху. Пальцы, вцепившиеся в поверхность, дрожали, силясь удержать мяч на весу.
Бум.
Парень чертыхнулся и топнул ногой. Аркаша ясно представила себе все те ругательства, которыми Коля мысленно осыпал выскользнувший мяч.
— Опять не получилось, — посетовал юноша. — Думал, смогу освоить прием за неделю и уж тогда Темыч обломится со своим выбиванием на подборе.
Аркаша непроизвольно улыбнулась. Дух соперничества между Колей и Темычем с каждым днем лишь набирал силу. Они всегда подстегивали и питали друг друга, как сухостой пожар. Может быть, поэтому на тренировках парни постоянно играли в разных командах, а на матчах заменяли друг друга, четко следя за тем, чтобы не оказаться на площадке одновременно. Никогда заодно, всегда против друг друга. Вечное противостояние, прекрасное лишь в не обремененном лишними эмоциями мужском исполнении.