— Ты что?! Ты что?! Ты что?! — Юноша вмиг обзавелся алеющими ушами и в панике задергался, пытаясь отстраниться. Однако попытки эти были какими-то несерьезными: руки он развел в стороны и даже и не думал воспользоваться ими, чтобы оттолкнуть от себя девушку.
Аркаша, не встретив иного сопротивления, кроме слабого попискивающего и несильно похожего на протест вяканья, усилила объятие, прижавшись щекой к пылающей шее русала. Вообще-то такие порывы были не в ее характере. Тетя Оля никогда не обнимала ее, поэтому девушка слабо понимала, что из себя представляет настоящее проявление нежности. Нынешнее же объятие было всего лишь неумелой попыткой повторить по-приятельски простоватый жест Коли: он часто приобнимал товарищей по баскетбольной команде, чтобы придать им бодрости или просто похвалить. Хотя «приобнимал» — это слишком мягко сказано. Скорее с размаху вдаривал им по плечам, а затем тряс почти до удушья. Но как ни странно, Колина поддержка всегда имела впечатляющий и весьма положительный эффект.
Сначала Аркаша тоже хотела обнять Маккина по-приятельски — как иногда делала это с Колей. Но в последний момент вспомнила, что русал просил ее не относиться к нему так же, как к бывшему другу. Нет свойскому и приятельскому отношению? И что тогда? Альтернативу за столь короткий промежуток времени отыскать было сложновато, поэтому Аркаша с бесстыдной непринужденностью ограничилась вторым известным ей не понаслышке способом проявления симпатии — обняла юношу так, как приласкала бы понравившуюся собачонку или приглянувшегося котика.
Представляя себе мягкую шерстку, в которую так приятно зарыться носом, Аркаша довольно хмыкнула и подергала головой, щекоча юношескую шею кончиком носа. Маккин издал какой-то странноватый звук, похожий на всхлип, и, как только девушка его отпустила, принялся, пошатываясь, отползать спиной вперед.
— Видишь, разве я бы стала приближаться к тому, кого считаю опасным? — Аркаша была уверена на сто процентов, что это уж точно убедит Маккина в ее искренней лояльности.
— Да уж, вряд ли бы стала... настолько близко... — Маккин на конце фразы поперхнулся и зашелся в кашле.
— Прощаешь?
— Еще бы. — Юноша смущенно подергал все еще алеющие уши.
— А что «во-вторых»?
Поймав недоуменный взгляд собеседника, Аркаша пояснила:
— Полное отсутствие склонности к душегубству — это было первым аргументом. А что дальше?
— А, вот ты о чем. — Маккин нащупал тарелку с принесенным угощением и нерешительно протянул ее девушке. — Держи. Ты же пропустила обед.
— Спасибо. — Аркаша положила тарелку на колени и, не стесняясь, начала брать вареники руками и закидывать в рот.
— Во-вторых, не заставляй меня иметь дело с демонами. — Маккин поморщился, словно ощутив приступ зубной боли. — С любыми демонами. — Удовлетворившись смиренным кивком, он продолжил. — В-третьих, мне очень не нравится, что ты дала демону прозвище «персик». Что еще за нежности с демоном, а, миледи?
— Нежности? — Аркаша невесело хмыкнула. — Ну да. Я очень нежно его царапнула, нежно укусила и столь же нежно дала пяткой в нос.
Маккин на заявление никак не отреагировал, продолжая удерживать на лице выражение искреннего интереса. Пауза затянулась. Судя по всему, юноша ожидал момента, когда она сообщит ему, что это была всего-навсего шутка.
— Так ты не шутишь? — Судя по растерянному виду, осознание того, что подобное могло случиться и даже уже случилось в реальности, далось ему не слишком легко. — Ты и правда влезла в драку с демоном? Вот взяла и атаковала? Демона?
«Для представителя народа, чья агрессивность не пугает разве что тех же самых демонов, довольно странно удивляться проявлению чужой агрессии». Эту мысль Аркаша, ясное дело, озвучивать не стала.
— Никаких шуток.
Русал нервно дернул головой и отстраненно пробормотал:
— Своеобразные у тебя критерии нежности.
Аркаша, не уловив логику в его измышлениях, чуть слышно вздохнула.
— Я тоже пока плохо понимаю, когда ты шутишь, а когда серьезен.
Видимо, эта фраза помогла Маккину отвлечься от болезненных переживаний, потому что он заметно повеселел. Рецепт успешного взаимопонимания был найден: никаких разговоров о демонах.
— Не страшно. — Юноша с излишним усердием вытянул из рук Аркаши тарелку — та едва успела схватить последний сырник. — Наверстаем активным общением. Соседи как-никак. Еще и надоесть друг другу успеем. — Повертев тарелку, он отложил ее в сторону. — Слушай, хочу извиниться за то, что не дождался тебя после пары. Темная и Шторм буквально пинками отогнали нас от аудитории, настойчиво требуя, чтобы все отправились на обед, и бурно уверяя, что староста все держит под контролем. Это что там он такое держал «под контролем»? И почему шишаков так привлекла аудитория, где вы «Саламандру» изучали? А еще расскажи все-таки, отчего ты такая подавленная?