— Хочется верить. — Скальный с жизнерадостной непосредственностью пропустил мимо ушей ее ворчание. — Что, Семеновна, управишься с Вегой?
— Да как пятку почесать.
— Без стриптиза.
— Само собой. Само собой.
— Борислава, а ты кого берешь на себя?
Девушка тут же отняла от носа ромашки и с волнением в голосе попросила:
— Только не Денеб!
— Смотри-ка, а ты уже согласна исполнять обязанности тренера. — Скальный хитро поиграл бровями.
— Да ведь... — Девушка растерянно заморгала, видимо, пытаясь сообразить на какой стадии ее сумели обдурить. — Святушки, господин директор! И кто из нас психолог?!
— А мне, как директору, положено всех любить и всех дурить. — Евгеник с явным удовольствием хрустнул пальцами и с невинной улыбкой предложил: — Как насчет Фомальгаута? Все как на подбор — бери и выставляй на обложку журнала. Будешь и эстетическое удовольствие получать. Правда, фейри обожают отлынивать. Но ежели трудность какая, Карина тебе в помощь. А вот, кстати, и она.
Аркаша невольно тоже посмотрела туда, куда указывал Скальный. Но прежде чем разум сумел проанализировать представшую перед ними картину, до ушей донесся протяжно-плаксивый вопль.
— Ну профе-е-е-е-е-е-ессор!
По травяному склону спускалась Карина Борзая. Ее стиль снова играл на агрессивных контрастах: кроваво-красные спортивные брюки, белая майка и повязка на лбу в тон брюкам. Длинные светлые волосы были заплетены в толстую косу, бьющую женщину по стройным бокам всякий раз, как она делала очередной рывок. Субъект, которого заместитель директора тащила за шкирку, упирался вяло, но шуму производил очень много.
— Присутствие на паре студентов обеспечивают старосты. — Скальный следил за транспортировкой с живым интересом. — А присутствие старост — мой второй заместитель.
Борзая наконец достигла основания склона и с непроницаемым лицом продолжила путь, направляясь к директору. Староста Фомальгаута Флориан Руфус, чью персону как раз и транспортировали, патетично завывал, пытался картинно рухнуть в обморок и, красиво закинув голову назад, прижать тыльную сторону ладони ко лбу. Но ничего из задуманного воплотить в жизнь у него так и не получилось. Облаченный в белоснежную блузу, сплошь состоящую из кружев и рюшей, он отчаянно семенил ногами по земле, вынужденный двигаться спиной вперед да и из-за высокого роста — в полусогнутом положении. Борзая со своим вопящим довеском очень напоминала муравья, тащащего поломанный прутик раза в три больше него.
— Профе-е-ессор! — А завывания все не прекращались.
Женщина, ни слова не говоря, швырнула Флориана под ноги директору. Юноша шлепнулся на пятую точку, не забыв при этом театрально взмахнуть руками. Кружевная ленточка, удерживающая его кудри в высоком хвосте, плавно соскользнула, и волосы рассыпались по плечам, груди, хлынули яркой волной на землю.
— Присутствие обеспечено с непосредственной доставкой. — Скальный радостно повернулся к Бориславе, видимо, ожидая, что та тоже будет счастлива подобным результатам своевременных мер. Та удостоила его лишь обескуражено распахнутым ртом. Или подобные методики шли в разрез с ее привычными психологическими приемами, или на нее просто подействовал взгляд бездонно синих глаз фейри, невзначай кинутый из-под мягких слегка взлохматившихся от общей тряски кудрей.
— Профе-е-е-ессор. — К голосу Флориана вернулась чарующая певучесть, которая, однако, не произвела на Борзую должного впечатления. Заискивающе улыбаясь заместителю, юноша грациозно поднял руку и провел пальцами по рюшам у основания шеи. — В тысячный раз говорю, что этому прекрасному телу не место на поле. Утруждаться физическими упражнениями? Потеть? Фи сто раз.
— Это «прекрасное тело» сейчас будет прыгать и дрыгаться как миленькое, — прорычала Борзая, хватая улыбающегося Флориана за кружевной воротничок и вынуждая наполовину встать с колен.
Легкая ткань от резкого рывка затрещала, обнажая бледную почти до болезненного сияния кожу груди.
— Ох, профессор! — наигранно смущенно воскликнул юноша и столь же наигранно стыдливо попытался прикрыться испорченным кружевом. — Ну не здесь же, не при всех! Давайте отыщем уединенный уголок и поворкуем. Ай-ай!..
Всхрапнув от гнева, Борзая дернула Флориана вверх так, что его ноги оторвались от земли, и, присев, подставила ладонь под его поясницу. Теперь юноша находился над ее головой в позе опрокинутого жука, а женщина, багровая, как подгнивший гранат, с легкостью его удерживала.
— Чума! — Аркаша глазам не верила: хрупкий на вид заместитель директора преподносила один сюрприз за другим.