Оказавшись за пределами школьной территории, девушка опустилась на бордюр и закинула голову назад. Солнечные лучи осторожно согрели дрожащие губы.
«Странно, тетя Оля. Тебя нет рядом, но я все равно не могу заплакать. Твой закон все еще действует. Что ж, добро пожаловать в мир, где нет Аркадии Теньковской...»
Глава 2. Простительный порок Отца Диспатера
Чудесный мир опору рушит под ногами,
Нежданно заставляя прятаться в тени,
Казалась жизнь моя мне странноватой временами,
Пока с сомнением бок о бок шли мы совсем одни.
Обломки чьих-то уничтоженных мечтаний
Скрывают с головой на дно упавшую меня,
Отрывки чьих-то изувеченных желаний
В просветы проникают, блеск пряча дня.
Как тяжело взбираться по накатанной тропе,
Вцепляясь в хрупкость и ранимость постоянства,
Перерождения ключом в немыслимой борьбе
Вновь станет жгучее мое упрямство...
Пятнадцать часов пятнадцать минут.
«Тетя Оля что-то там говорила про необходимость успеть на поезд до шестнадцати часов сегодняшнего дня. — Аркаша, переполненная сомнениями, пялилась на турникеты, через которые то и дело проходили люди. — Пока успеваю. Хотя остается еще одна проблема (не говоря уже об актуальном вопросе «Что вообще происходит с моей жизнью?!»). Откуда взять желтый билет?»
Помня об инструкциях, Аркаша медленно двинулась в сторону крайнего правого турникета. Почему-то через него люди проходить избегали.
«Да ладно. — Девушка озадаченно всмотрелась в красный огонек на панели. — Состояние вроде рабочее. В чем же причина? Так, не следует накручивать себя понапрасну. Вполне возможно, что дело вовсе не в каких-то там сверхъестественных причинах, а в элементарной лени. Ну, лень топать до крайнего турникета и все тут. — Аркаша прислонилась спиной к холодной стене и пробежалась взглядом по толпе. — Бред, бред, бред. Такая толкучка, но ни одному человеку даже в голову не приходит выйти из очереди и пройти через этот турникет, где совершенно никого нет. Кроме меня. Такое чувство, будто никто его не видит».
При попытке резко оттолкнуться от стены сумка, болтавшаяся на плече, внезапно начала сползать. Давно стоило проверить, что за тяжесть натолкала ей в дорогу тетя Оля.
Неловко качнувшись, Аркаша запнулась одной ногой о другую и едва не свалилась на не блещущий чистотой пол. Сумка сползла окончательно и с глухим стуком приземлилась на массивные плиты, подняв столб залежавшейся пыли. Из бокового кармана выскользнул шарик-попрыгунчик. Жестоко ломая все законы физики, обошел мерными прыжками валяющуюся сумку и устремился к изумленной девушке. На последнем прыжке шарик чутка помедлил и, без посторонней помощи увеличив силу удара о землю, взлетел на уровень лица Аркаши. Теньковской ничего не оставалось, как просто раскрыть ладонь и поймать попрыгунчик.
— Чума, — выдохнула она, обалдело осматривая желтый шарик со всех сторон — вдруг на дистанционном управлении? — А это еще что?
В какое-то мгновение пальцы нащупали дефект на гладкой поверхности. Поднеся шарик к самому лицу, девушка прищурилась, ища странноватый выступ. Оным оказался бумажный краешек, торчащий из попрыгунчика примерно на миллиметр. Затаив дыхание, Аркаша подцепила ногтями обнаруженный краешек и осторожно потянула на себя. К ее удивлению, бумажный материал легко поддался, и через секунду в руках девушки очутился желтый плотный листок, по размеру напоминающий билет на цирковое представление. К слову, попрыгунчик после извлечения билета исчез — просто-напросто перетек в бумажную субстанцию, словно расправившееся после воздействия воды виртуозно сложенное сувенирное полотенце.
— Желтый билет. — По позвоночнику Аркаши в очередной раз пробежал холодок. Жизнь определенно не готовила ее к столь масштабной атаке инфернальных событий. Однако отступать было уже поздно... да и некуда.
Опасливо осмотрев пустую сторону билета, девушка перевернула его, тайно надеясь, что и на другой стороне не окажется каких-нибудь подозрительных надписей, которые породят лишние мысли в голове и затормозят двигательную активность. Интуиция прямо-таки вопила, что в нынешней ситуации следует просто отдаться течению. И не думать. Ни в коем случае не думать.
«КУКУО», — сообщили грациозные черные буквы на другой стороне билета.
— А вот это мне уже не нравится, — пробурчала Аркаша, стараясь не задумываться о смысле этих таинственных букв. Напрасно. Разум уже сохранил в памяти витиеватую каллиграфию, тут же начавшую долбить по ее сознанию раздражающими метафизическими постукиваниями: «ку-ку, ку-ку, ку-ку». — А-а-а! Это выше моих сил!