Схватив сумку, девушка вдарила билетом по панели и, уже не удивившись появившемуся зеленому огоньку, почти перевалилась через турникет.
Оказавшись на другой стороне, Аркаша, взвизгнув, зажмурилась и зажала уши ладонями. Невыносимый грохот ударил по неподготовленному восприятию, вынуждая согнуться в три погибели. Мгновением позже, кое-как восстановив дыхание, девушка медленно отняла от ушей ладони и настороженно прислушалась.
Шум, который она поначалу приняла за адскую какофонию, оказался всего-навсего оглушающей тишиной. Немудрено было ошибиться, потому что после гомона и веселой толкучки у турникетов тишина казалась вещью весьма противоестественной хотя бы потому, что Аркаша даже после прохода через турникет все еще должна была слышать людские голоса. Однако звук вырубился резко, будто по нему резанули ножом, отсекая все то, что представляет собой понятие «шум».
Девушка оглянулась через плечо и беззвучно охнула. На месте турникетов клубился черно-багровый туман. В поле зрения оставался тот единственный, через который и прошла Аркаша. Красный огонек лениво мерцал в полутьме в ожидании нового соприкосновения с очередным желтым билетом.
«Кошмарное сновидение продолжается. Наверное, я опять сплю на балконе, а ветер намораживает мне бока, — с умиротворяющим спокойствием подумала девушка, пытаясь не реагировать на следовавшие друг за другом открытия: никого вокруг, исчезли люди, направляющиеся к эскалатору, за густым туманом пропали киоски с газетами, билетные кассы и главное — выход на улицу. — Время для паники? Определенно, время психовать, вооружаться снятой с ноги туфелькой на шпильке и бросаться на прохожих».
От последней мысли Аркаша глупо хихикнула. Пришедший на ум порядок действий в точности описывал поведенческую склонность тети Оли нарываться на неприятности после очередного загула с более-менее приятным ухажером. Теньковская же туфель на высоких каблуках не носила и в особо стрессовых ситуациях не кидалась на людей, пытаясь тюкнуть им шпилькой промеж глаз.
Со стрессом Аркаша боролась иными способами, предпочитая обходиться без членовредительства, а настоящая паника, — неконтролируемая, высушивающая до основания, почти звериная, — посещала девушку лишь в особых случаях, безраздельно связанных со страхом того, что ее отнимут у тети Оли. Вот тогда-то Аркаша действовала без лишних размышлений — отчаянно, напролом, как загнанный зверек.
Но здесь зрела паника иного рода, и Теньковская только и могла что растерянно моргать и переминаться с ноги на ногу. За все пятнадцать лет жизни она никогда не попадала в такие ситуации, а потому попытка замереть и превратить свое жалкое всеми позабытое существование в еще более тихую и незаметную вещь в этом мрачном наполненном туманом месте казалась наилучшим выходом.
«Хочу... домой? А где он? Мой дом?»
Впереди что-то сверкнуло. Любопытство нетерпеливо подтолкнуло в спину, отодвигая на второй план нерешительность. Движение вперед сквозь плотную тьму, и награда за робкий порыв не заставила себя ждать.
Темнота рассеялась, уступая место смешению фиолетового и темно-синего оттенков. На всем пространстве постепенно загорались белые огоньки с голубыми, синеватыми и розоватыми контурами. Аркашу поглотило ощущение пребывания в ином измерении, в центре прекраснейшей, но чужой Вселенной. От каждого шага по полу разбегались бело-голубые всполохи, дыхание вырывалось из горла полупрозрачными облачками. По оголенным ногам пробежались первые мурашки.
«Если желтый билет был для меня кем-то приобретен, то своих денег он явно стоит», — размышляла Аркаша, без устали вертя головой и жалея лишь о том, что не может поворачивать ее на триста шестьдесят градусов, чтобы ухватить взглядом всю красоту одновременно.
В какой-то момент, засмотревшись на особо заманчиво сияющую звезду, Аркаша пропустила начало крутого спуска. Спасла сумка, которая, зацепившись за край перил, дернула девушку назад.
— Это было близко. — Теньковская присела на корточки, с бешено стучащим сердцем осматривая ступени, уходящие вниз, в знакомый клубящийся чернобагровый туман. — Дальше, получается, только туда?
Нерешительность вернулась и привела подмогу в виде дрожащих коленей и стучащих зубов. Воображение, шутливо присвистнув, включилось на полную, горделиво создавая картины одна другой хуже: и скопище маньяков, и толпа зомби, и скользящие по стеночкам мертвые девчушки. Благо, материала для работы было масса: и вам подогнанная атмосфера, и антураж, и бесконечный список просмотренных фильмов ужасов в копилке.