— Дай уже, не артачься. Нужно проверить, Теньковская ты или нет.
— Да я это я. Так что не трогай мою подмышку!
Издав разочарованный возглас, скунс отступил.
— Так не пойдет. Как мне узнать истину, если ты не идешь навстречу? Когда сопротивление слишком сильно, возникают некоторые подозрения, знаешь ли.
— Даже знать ничего не хочу. — Аркаша рассерженно сложила перед собой руки. — Если уж припекло не по-детски, то воспользоваться носом вполне можешь и со своего места. Замечу, мной пахнет не только моя подмышка.
— Конечно, учуять запах для меня не проблема. — Скунс склонил маленькую головку к земле, испытывающе глядя на девушку. — Вот только ты насквозь пропахла демоном, что весьма затрудняет процесс опознавания.
— О, правда?.. — Аркаша ощутила, как запылали щеки.
«И чего это я смутилась?»
— Как насчет подмышки? — застенчиво напомнил скунс.
— Категоричный отказ.
— Ну что за бескомпромиссный ребенок! — Зверек от полноты чувств крутанулся на месте. — Хорошо, твоя взяла, упрямица. Вариант номер два.
— Что, пятку теперь?
— Зачем пятку? — растерялся скунс.
— Понюхать.
— Не, это как-нибудь без меня, — вежливо отказался зверек.
Крутанувшись еще пару раз, скунс скрестил лапки и махнул хвостом. По каменной поверхности покатился кулечек — прямо к ногам Аркаши.
— И что с этим делать? — Девушка присела на корточки и опасливо занесла руку над кулечком, однако прикасаться не спешила.
— Разверни.
— Ничего подставлять больше не заставишь?
— Нет, с этим завязали.
Сосредоточенно кивнув, Аркаша коснулась пальцем кулечка. Ничего. Воодушевившись, девушка положила его на ладонь и аккуратно развернула. Внутри оказался маленький шарик, чем-то напоминающий изначальный вид ее желтого именного билета. Под гладкой прозрачной оболочкой перекатывались светящиеся миниатюрные медузы.
— Красиво, — протянула Аркаша, заворожено следя за меланхоличными перемещениями медуз. — А что за шарик?
Скунс не ответил. Заметив вопросительный взгляд девушки, зверек встрепенулся.
— Опознавательная сфера, заговоренная на одно-единственное создание, — объяснил он. — И этот шарик... хм-м... не взорвался.
— А должен был? — ужаснулась Аркаша.
— Если бы ты была не Аркадией Теньковской, то да, — бесстрастно сообщил скунс. — На практике бывало, что всяким любопытным бедолагам и пальцы отрывало.
Опознавательная сфера тут же выпала из рук девушки.
— Эй, легче. Раритетный артефакт, между прочим! — Скунс поспешно остановил лапкой направившийся было к краю обрыва шарик.
В голове Аркаши тревожно звякнуло.
— Слушай, а ты разве не говорил, что сфера на меня заговорена? То есть, если ее коснется кто-то другой, то ему хана?
— Типа того.
— А ты прямо сейчас разве не касаешься сферы?
— Ох, ляжки святых. ЛО-ЖИСЬ!!!
БАБАХ!
Аркаша в который раз уже убедилась, что так и не научилась правильно падать в экстренных ситуациях. Она вновь приложилась лбом о камень и стерла в кровь правую коленку.
— Даже и не знал, что эффект будет настолько сильным, — посетовали над Аркашиным ухом.
Девушка повернула голову и гневно уставилась на смущенного скунса.
— Ты мне бомбу в руки дал!
— Не совсем бомбу вообще-то.
— А, по-твоему, сейчас бомбануло не бомбой?!
— Неприятно, конечно. Но нет худа без добра. Зато мы теперь точно знаем, что ты Аркадия Теньковская, а я — нет.
— Да я и до взрыва в этом не сомневалась!
— Поэтому нужно было сразу подставить подмышку, — назидательно сказал скунс.
— А на слово поверить?
— Словам каждого верит лишь ленивый — так папаня говорил. Прилежный же позаботится о том, чтобы окружить себя теми, чьи слова можно принимать на веру без опаски.
— Резонно, — вынуждена была согласиться Аркаша. — Но что ни говори, а сомнений в том, что перед тобой Теньковская собственной плачевно-жалкой персоной, больше быть не должно. А сейчас моя очередь задавать вопросы. Ты кто такой?
— Гучебей Фонвизин де Скаляри Шестой, — представился скунс. — Зови меня просто Гуча.
— Впечатляющее имя, однако после бомбежки мое обычное «очень приятно» почему-то застревает в горле.
— Я же извинился.
— Как раз таки нет.
— Ладно, мой просчет. Признаю, девчонка. Извини.
Расцарапанное колено нещадно ныло, лоб терпеливо сносил тупую боль.
— Тебе крайне повезло, Гуча. Страдаю злопамятностью только по определенным дням. — Аркаша хмуро оглядела пушистое создание. — Кстати, откуда ты знаешь про «Всеобъемлющее стирание»?