— Недовольных много, — оправдывался Мазаев, — с Ворониным у вас натянутые отношения, полного мира нет, слухи всякие худые блуждают про тебя, Василий…
Через сутки, заняв у Мазаева и Савина деньги, Павловы выехали из Ростова. Во Владикавказе их встретил Иван Николаевич Скороходов, тесть Василия Гурьевича, и Степан Антонович Проханов. После утомительной дороги приятно было провести время в кругу родных и близких. Свободных мест на почтовой станции в сторону Тифлиса не было и отдых растянулся на несколько дней.
Два раза Павловы посещали Богослужение местной общины, но проповедовать Василий Гурьевич решительно отказывался, объясняя это тем, что среди владикавказских верующих рождались соблазнительные фантазии о якобы роскошной жизни ссыльных в Оренбурге.
Вечером 2 апреля почтовый экипаж доставил Павловых в Тифлис. О дне приезда Василия Гурьевича многие не знали, он и не хотел, чтобы кто-то его встречал, в глубине души лежал неприятный осадок — ведь мало кто из целой общины позаботился о нуждах его семейства. Один только брат Леушкин не утерял христианского радушия. Он заблаговременно писал Василию Гурьевичу, приглашая его к себе. У Леушкина не было собственного жилья, он снимал квартиру на Песковской улице в доме Грецингера.
— В тесноте не в обиде, — бойко приговаривал Леушкин, принимая измученных странников. — Где Дух Господен, там свободно и просторно.
— Да воздаст тебе Христос, брат, за доброту твою, — вытирая набежавшую слезу, тихо сказал Василий Гурьевич.
На воскресном богослужении глаза всех тянулись к хорошо знакомому в Тифлисе проповеднику. Держа в руках большую раскрытую Библию, Павлов неторопливо говорил на тему сто двадцать пятого Псалма о плене Сиона: — Учение Христа и простой человеческий опыт убеждают нас в том, что изгнание — это удел всех, кто искренне последовал за Высшей Правдой. Должны ли мы печалиться и отчаиваться по этому поводу?
– Нет. Слово Божие обещает нам великую радость и награду в Царстве Отца Небесного…
Прямота суждений Василия Гурьевича одних отталкивала, а у других вызывала уважение. В кругу тифлисских братьев он откровенно заявлял, что по причине нерадения служителей он едва добрался до родных мест.
— Я не смогу всецело посвятить себя духовному служению, если не буду иметь хотя бы минимум прожиточных средств, — признался он. — Когда наша община была бедна, то я трудился и служил ей безвозмездно, но теперь, когда присоединились такие братья, которые имеют десятки тысяч годового дохода, то ради развития дела Божия община в состоянии материально поддерживать своих работников.
Выслушивая рассуждения Василия Гурьевича, зажиточные члены церкви долго шептались между собой, пожимая плечами. Здравый реалистический подход Павлова к труду на ниве Божией пришелся им не по душе,
В местном полицейском управлении Василий Гурьевич тоже держал разговор начистоту. Он явился туда для отметки проходного свидетельства.
— Вы опять намерены заниматься проповедничеством? — рассматривая документы, спросил полицмейстер Мастицкий.