— Евангелие не содержит подобных запретов, — объяснял Волгину Павлов. — Я буду молиться за Вас и верю, что Господь благоустроит Ваш жизненный путь ко благу души и во славу Иисуса Христа.
Двенадцатого августа Павловы покинули гостеприимный хутор Усово и, дождавшись поезда на станции Марьяновка, отправились в сторону Иркутска. На пароходах по Шилке и Амуру путешествовали от Сретенска до Благовещенска. Как; только судно причалило к берегу, Павловы заметили на берегу оживленную группу людей.
— Василий Гурьевич, мы приветствуем Вас! — шагая навстречу гостям, говорили они.
— Откуда же вы меня знаете? — недоумевал Павлов.
— По фотографии. Мы заполучили ее давно и бережем, — сказал Кавунов, представляя Василию Гурьевичу проповедников местной баптистской общины Василия Носкова и Георгия Шипкова.
Остановившись в доме Носкова, Павлов ежедневно участвовал в богослужениях и проводил библейские беседы.
Однажды на, квартиру к Павлову пришли два молоканских проповедника, предлагая устроить общественный диспут о предметах веры. Один из проповедников, вынул из кармана большой лист бумаги и протянул Павлову. Василий Гурьевич увидел 30 пунктов, расписанных без всякой последовательности.
— Давайте вначале возьмем во главу угла одну тему — о водном крещении, — сказал Павлов.
— Нет, нет, подождем пока, — не согласился проповедник. — Лучше начать с беседы о времени утверждения Нового Завета.
— Этот вопрос не имеет принципиального значения. Обсуждение его отнимет много времени. А : время дорого, — заметил Павлов.
— Хорошо. Нам придется посоветоваться с другими членами нашей общины и тогда мы дадим ответ.
Молокане о своем решении не сообщили, и собеседование пришлось отложить на неопределенное время, Это обстоятельство по-своему истолковала светская пресса. Газета "Эхо" проинформировала читателя о том, что баптистский проповедник Павлов уклонился от диспута из-за боязни уронить свою честь перед молоканами. Василий Гурьевич направил в газету опровержение, указав на несостоятельность подобной информации. Вскоре Павлова посетил на дому работник редакции Андрей Лейснер. Он интересовался принципиальными разногласиями между молоканами и баптистами, расспрашивал Василия Гурьевича о его личном духовном опыте.
Сырой дальневосточный климат вызывал частые приступы ревматизма. Острые боли в пояснице иногда целыми днями приковывали к постели. Чуть оправившись от болезни, Павлов сразу погружался в активную работу. С группой проповедников посещал сельские общины, проповедовал в церквах Благовещенска.
Тридцатого октября верующие города усиленно молились о Павлове, так как было получено сообщение о намечаемом разбирательстве дела Василия Гурьевича в Одесском окружном суде.
Прогрессирующий недуг заставил Павловых сменить вторую квартиру. Несмотря на то, что печи топились почти круглосуточно, сырой воздух из помещения не улетучивался. Гостей переселили в деревянный дом Мещерова, где было много светлых и сухих комнат.
Семнадцатого ноября Павлов руководил местным съездом. Делегаты приняли решение образовать Дальневосточный отдел Всероссийского союза баптистов. Кроме церквей Дальнего Востока в новое объединение вошли общины Маньчжурии. На торжественном богослужении Павлов совершил рукоположение Гавриила Макаровича Пачина в миссионеры по Дальневосточному краю.
Сразу после съезда Василий Гурьевич на почтовых лошадях отправился посещать глухие районы. Атмосферу евангелизационных собраний того времени помогают ощутить скупые строчки дневника. "Мы прибыли в селение Александровку и заехали к пресвитеру Александру Черемишину, с которым мы знакомы еще с 1881 года, — записал Василий Гурьевич. — Вечером состоялось собрание, в котором говорил о любви Божией. Лампы от духоты гасли и я едва не задохнулся от недостатка воздуха". Интенсивное служение продолжалось недолго. И здесь, на краю света, неутомимого труженика достала длиннющая полицейская рука.
Четырнадцатого января 1,914 года Павлов был вызван в участок.
— По решению одесского окружного суда, на основании статьи девяностой Уголовного Кодекса за пропаганду учения баптистов среди православных Вы подвергаетесь заточению в крепость, — услышал Василий Гурьевич знакомый приговор из уст чиновника.
Заключение в Благовещенской тюрьме оказалось не очень тяжелым и обременительным. Павлова поместили в одиночную камеру. Тюремная комната была больше похожа на монашескую келью. Идеальная чистота, крашеный пол, натертый до блеска воском, паровое отопление, железная кровать с тугим матрацем и суконным одеялом. По внутреннему распорядку постель на день пристегивается к стенке, но для Павлова начальство сделало исключение и арестант мог отдыхать не только ночью. На питание Василий Гурьевич тоже не жаловался. В полдень кормили хорошим супом, утром и вечером давали вдоволь каши и чая. Одиночество окрашивалось тем, что Василий Гурьевич мог свободно пользоваться различными книгами и три раза в неделю получать свидания с женой.
Настал день освобождения. У ворот тюрьмы Павлов увидел Александру Егоровну, брата Власова и молоканина Ефремова, члена городской управы. Они привели Василия Гурьевича в баптистскую церковь, а там проповедника уже ожидало целое собрание. Конец дня провели как вечерю любви: было много сердечных благодарственных молитв, пения, Павлов вспомнил свою молодость, Оренбургскую ссылку.
— Наивысшее блаженство наша душа испытывает в том случае, когда мы можем сказать вместе с апостолом Павлом: уже не я живу, но живет во мне Христос, — подвел итог Василий Гурьевич.
Путешествия по Амурской области возобновились в ближайшие дни после выхода из тюрьмы.
В деревне Толстовка вспыхнул стихийный диспут с молоканами. Его затеяли спорщики из среды молоканской молодежи.
— Крестил ли водою Христос уверовавших?
— Это делали ученики Христа, — отвечал Павлов.
— Мы считаем, что ученики крестили Духом, получив от Христа божественную власть исцелять больных и изгонять бесов.
— Ваше мнение не согласуется со Словом Божиим. Разве Дух Святой пребывал на учениках до страданий Христа? Откройте седьмую главу Евангелия от Иоанна. Кто верует в Меня, у того, как сказано в Писании, из чрева потекут реки воды живой, — свидетельствует Слово Божие. — Сие сказал Он о Духе, Которого имели принять верующие в Него: ибо еще не было на них Духа Святого, потому что Иисус еще не был прославлен.
— Эти стихи мы отрицать не можем, — сказал молоканский проповедник. — Но мне думается есть два Духа, один частный, ниспосылаемый на время, а другой Дух — Утешитель, пребывающий всегда.
— В евангельском учении подобного расчленения не отыщешь, — констатировал Павлов.
Вернувшись в тот же день в Благовещенск, Василий Гурьевич встретился с Шипковым. На имя Георгия Ивановича пришло послание от духовного центра. "Посетил брата Шипкова, — делает запись в дневнике Павлов, — который прочитал мне письмо председателя Всероссийского союза баптистов И.А. Голяева. Он недоволен образованием здесь отдела по моей инициативе как лица, якобы отрицательно настроенного против Союза, а в сущности сам председатель отрицательно настроен против меня, а не против Союза".
Павлов не упоминает о причине своих сложных отношений с Голяевым. Опыт евангельского служения Павлова прошлых лет и краткая дневниковая запись несколько обнажают корень разногласий. Видимо Василий Гурьевич чувствовал, что Голяев тяготеет к Мазаевской линии строительства баптистских церквей, где просматривалось стремление к единоначалию и чрезмерному возвышению роли духовного центра. Павлов же старался быть сторонником внутрицерковного равенства, воспринимая в более широком смысле баптистский принцип всеобщего священства, закрепленный на всемирных конгрессах.
В начале марта Павлова пригласили к богатому молоканскому купцу Семену Васильевичу Алексееву. Обеденный стол возглавлял сам хозяин и сорок длиннобородых старцев. Здесь опять не обошлось без диспута.