— Отчего метутся народы? Где зарождается вражда и ненависть? — говорил Павлов. — Всякое общественное зло и неустройство проистекает из сердец человеческих, зараженных грехом. Возвращение к Богу — это путь покаяния, очищения и примирения. Примирившись с Господом, мы обретем мир друг с другом.
Десять дней совершал Павлов служение проповедника-евангелиста на Тамбовщине. Кроме собраний в городе, Василий Гурьевич вместе с Малиным побывал в малых сельских церквах, они ездили на станцию Сампур, посещали верующих в селе Донское.
В конце июля в Москве состоялось заседание совета Союза баптистских общин. Служители ознакомили всех с телеграммой от верующих Смоленска. Они просили прислать к ним на время проповедника, и Василий Гурьевич вновь оказался на дорогах Смоленщины. В Смоленске преподал крещение новообращенным, провел евангелизационное собрание в зале городского Учительского института, помогал открывать новые церкви в пригородных селениях.
Часто навещал Василий Гурьевич селения Малоярославского уезда Калужской губернии. Избрание служителей, крещение новых христиан, проповедь Евангелия в общественных местах. Эта нива везде ожидала неустанного труда и отеческой опеки умудренного опытом служителя. Кочевать по российским дорогам — дело не из легких. Иногда и крова нормального над головой во время ночлега не было, а вместо кровати солому жестковатую приходилось стелить. Сельские дороги и так-то от избытка транспорта не страдают, но путники иной раз сталкивались с происшествиями не очень приятного характера. "В трех верстах от станции Балабаново, один мужик стал объезжать нас, зацепил своей телегой за нашу, опрокинул нас и уехал, — рассказывает в дневнике Василий Гурьевич. — Мы отделались лишь небольшой поломкой нашего возка, исправили его и благополучно доехали до станции, где на другой день утром я сел в товарный вагон и прибыл домой".
Жизнь в Москве текла своим чередом: регулярные церковные богослужения, призывные собрания на Даниловском рынке.
Мыслящие люди из народа, услышав евангельскую весть, с удовольствием внимали Божественным глаголам Жизни и благодарили устроителей открытого благовестия за напоминание Христовых заповедей. Уходя с головой в организацию евангелизационных собраний, Павлов не забывает и о своем пастырском служении. Ведь истинный пастырь тот, кто болеет за всякую душу, знает нужды членов общины. Если горе врывалось в какую-либо семью, туда спешил со словом утешения Василий Гурьевич. Брат остывает в вере, — Павлов навещает его и ненавязчиво старается объяснить ослабевшему, какого великого богатства лишится человек, если окончательно пренебрежет благодатью Божьей. Беспокоит Василия Гурьевича и судьба отлученных. Они тоже страдают душой и нуждаются в целительном пастырском слове. Возвратить душу на путь покаяния и обновления, — что может быть радостнее для служителя Христова? Так проходили осенние дни семнадцатого. Проповедь Евангелия на Даниловском рынке, поездки в соседние губернии, посещения страждущих и обездоленных, деловые братские советы.
Как отнесся Павлов к большевистскому перевороту? Дневник Василия Гурьевича молчит об октябрьских событиях. Значит ли это, что он был совершенно равнодушен к происходящему в стране и утратил социальную чуткость? Очень осторожный и рассудительный по природе, Василий Гурьевич никогда не делал скоропалительных выводов.
В 1917 году вместе со своим сыном Павлом и Михаилом Тимошенко Василий Гурьевич продолжает издавать журнал "Слово Истины". Это издание освещало не только круг духовных проблем, на страницах журнала появлялись статьи христианских публицистов общественно-политического характера. Издатели публикуют работу английского богослова Ф.В. Фаррара "Голос совести". Василий Гурьевич пишет обзорную рецензию на эту книгу, соотнося мысли автора с событиями в России. "Какой должен быть единственный истинный идеал народа, желающего быть поистине разумным и просвещенным народом? — приводит Павлов слова Фаррара. — Пусть смеются легкомысленные и неверные люди, все же существует только один подобный идеал: это долг, справедливость, это закон Синая, это закон Христа, это чистота в жизни, это честность в торговле, это верное сохранение Истины, это святая неприкосновенность таинства брака".
"Какие верные мысли высказаны этим глубокомысленным английским писателем, — говорит Василий Гурьевич. — За последнее время наши идейные вожди, а за ними рабочие, солдаты и крестьяне составили себе ложное представление о свободе и под флагом ее мы испытали ужасы разорения Москвы и братоубийственную междоусобную войну. Хотели свободы, а одна партия (большевиков), склонив на свою сторону штыки, продолжает творить насилия и ужасы не хуже, чем во время Николая II. Хотели братства, а вместо братства — братоубийство! Ждали равенства, а вместо равенства грабежи и пожары; словом, пока повторяется Парижская коммуна, ведущая к погибели России".
Глубоко разочаровало Василия Гурьевича то, что лозунги большевиков о свободе, равенстве и братстве не соответствовали реальной политике новой власти, допускавшей акты насилия и посягательства на личные права граждан. Могло ли вместить христианское сознание Павлова большевистский миф о возможности построения справедливого общества, игнорируя библейские законы и пренебрегая небесным благословением?
Не менее определенно высказались о ближайших последствиях прихода большевиков к власти и сотрудники Павлова по журналу. "Если раньше была хоть видимая религиозность и набожность в России, то теперь их загнали в угол и стараются совсем изгнать из обихода русской жизни, — писал христианский публицист А. Регнилдов. — И сказалась во всей своей силе и наготе нищета духовная опустошенной русской души. Получилось то, что говорилось в Евангелии о нечистом духе, который оставил человека, но найдя потом пустое место незанятым, возвращается, приводя с собою еще семь духов, злейших себя. Все искренне жаждущие спасения России должны понять, что для этого есть только одно средство. Путь этот — Христос, который может спасти от гибели Россию, слабую духом, раздираемую злыми бесами".
Мрачную безысходную картину рисует и другой постоянный автор журнала М.Д. Тимошенко. Поистине провидческим даром дышат его строки из статьи "Братоубийственный кошмар", помещенный в последнем номере за 1917 год: "Тяжело на душе: партийная узость и духовная косность принесли достойные плоды своему богу. Сотни молодых жизней, участников бойни, и множество случайных прохожих дополнили армию мертвецов. Народившись в Петрограде, ядовитые газы нетерпимости и жажды крови перекатились в Москву и целую неделю держали граждан российской республики в смертельном страхе и ужасе. Точно ураган пронесся над ними. Разрушенные здания, выбитые окна, баррикады. Партия большевиков, воспользовавшись военной силой, отняла всю власть из рук других партий. Конечно, это не конец борьбы. Недалекое будущее таит в себе еще большие ужасы новых столкновений и партийных распрей. Самое святое — вера в человека попирается невежественной толпой. Все святыни гениального разума, искусства оказались во прахе перед его величеством — хамом, владеющим оружием греха. Кровь убитых вопиет к совести и сердцу всех нас: довольно крови, опомнитесь! Свергаем идолов партийного недомыслия и протянем друг другу руки братского общения на основах братского единения. Это можно сделать силою Победителя смерти и греха — Сына Божия. Он может избавить нас от повторения пережитых ужасов".
И Павлов, и его соработники верили в то, что настоящее преображение страны может начаться только с внутреннего духовного изменения каждой отдельной личности. Поэтому Василий Гурьевич старался использовать любую возможность для того, чтобы внести лепту в дело одухотворения своих соотечественников. Воскресная школа в Москве, где он иногда проводил уроки, собирала по праздничным дням до 1000 посетителей. 25 декабря, на Рождество по западному календарю, Павлов руководил торжественным собранием в школе. Ученики вместе с родителями и членами церквей славили Бога за ниспослание Спасителя в мир.
Новый год Василий Гурьевич тоже встречал в братском общении. С молитвами, пением и размышлением о неисповедимых путях Господних провожали русские христиане переломный и противоречивый семнадцатый год.