Василий Гурьевич всегда был горячим сторонником братских отношений с верующими родственных исповеданий. С руководителем Союза Евангельских Христиан Иваном Степановичем Прохановым его связывала давняя дружба. Они оба были выходцами из молоканской среды, оба поощряли дух миссио-^ нерства в своих церквах и сами были образцовыми проповедниками-евангелистами. Как христиане с широким кругозором и обостренным социальным чутьем Павлов и Проханов какое-то время подвизались вместе на политическом поприще. После обнародования Манифеста от 17 октября 1905 года они принимали участие в создании "Союза свободы, правды и миролюбия". Эта организация представляла собой христианско-демократическую партию кадетского направления. Из-за внутренних разногласий Союз прекратил свою деятельность в марте 1906 года. Когда Василию Гурьевичу доводилось посещать град Петра, он старался изыскать время для того, чтобы повидаться с Прохановым.Вернувшись в Москву, Павлов погружается в поток разнообразных нескончаемых дел: проповедует на Даниловском рынке, исполняет пастырское служение в церкви, трудится в издательстве. И, как всегда, по-христиански откликается на события общественной жизни. 10 мая 1919 года Василий Гурьевич вместе с церковным советом принимает решение прочитать серию лекций о предотвращении межнациональной розни и еврейских погромов.На второй день праздника Троицы Павлов устраивает торжественное крещение новообращенных на берегу Москвы-реки. Господь послал яркую солнечную погоду. Небо и земля ликовали, радуясь спасительной Божьей благодати.Радостные мгновения жизни часто омрачались горечью физических недугов и бытовых неустройств. "Сейчас у нас духовный подъем, миссионеры несут людям Слово Жизни, издательские дела тоже идут хорошо, — писал Василий Гурьевич Николаю Одинцову 29 июля 1919 года. — Я часто хворал, а моя Александра Егоровна стала неузнаваема, от ее тучности и следа не осталось — стала легкой, как серна. Питаемся как можем: конечно постимся по-православному, редко когда едим скоромное, но слава Богу, голодными еще никогда не были. Братья тоже заботятся о нас: некоторые присылают сухари".Василий Гурьевич квартировал на окраине Москвы в заводских помещениях. Какая-то комиссия приходила, долго осматривала здание и постановила выселить всех жильцов и Василия Гурьевича с женой. Через два часа оказалось, что волнения пока напрасны, явился контролер жилищного отдела Петров и объявил, что Павловых не тронут до особого распоряжения.Василий Гурьевич часто наблюдал, как хаос внешней жизни расстраивал человеческие души, убивал совестливость, сеял вседозволенность, лишая людей нравственной опоры. Обратим внимание на предельно простую запись в дневнике Павлова: "Сегодня наш квартирант Норбеков, несмотря на мой протест, влез на плодовое дерево во дворе и обивал еще незрелые яблоки и груши, угощая ими своих товарищей. Этот человек без совести и стыда. Он говорит, что теперь настала коммуна и все будет общее".Немало людей восприняли идею коммунизма как возможность к благоустройству жизни за счет других. В первые годы Советской власти атеизм официально не был возведен в ранг государственной политики. Пытаясь завоевать симпатии верующих, много пострадавших от царского режима, Совет Народных Комиссаров в январе 1919 года издал Декрет об освобождении от воинской повинности по религиозным убеждениям. Этот закон в первую очередь охватывал антивоенные христианские течения: меннонитов, духоборов и толстовцев. Так как среди баптистов и евангельских христиан тоже были люди с отрицательным отношением к военной службе, эти церкви вынуждены были выдвинуть своих представителей в посреднический орган между Церковью и Государством. Таким звеном стал Объединенный Совет религиозных общин и групп. Председателем Совета был избран толстовец В.Г. Чертков, а его заместителем стал сын Василия Гурьевича Павел Васильевич Павлов. Практически часто случалось так, что в делах Совета приходилось участвовать и Василию Гурьевичу. Как опытный христианин и знаток религиозных конфессий он проводил теологическую экспертизу по ходатайству лиц, желавших освободиться от воинской повинности по соображениям совести. "Целый день провел в разборе бумаг Объединенного Совета по делам об освобождении от воинской службы", — свидетельствует краткая дневниковая запись о причастности Василия Гурьевича к работе религиозного экспертного органа.За массой дел в городе Павлов не забывает и о нуждах сельских общин. Трудно исчислить время, где больше приходилось бывать Василию Гурьевичу: в столице или за ее пределами. В семидесяти верстах от Москвы находилось маленькое село Тимаковка. Павлов приезжал туда регулярно и любил проповедовать в местной церкви. Общину возглавляла пожилая сестра Дарья Васильевна Тихонова. Она рассказывала Павлову о местных религиозных нравах. Новая власть здесь не гасила духовные обычаи, а даже поощряла. Василий Гурьевич с удивлением узнал о том, что во время трехдневного праздника в честь Казанской Божьей матери председатель сельсовета запрещал все полевые работы. Такая высокая степень уважения к религиозным запросам населения не всем начальствующим была свойственна.Павлов убедился в этом, когда через три дня приехал в подмосковный городок Перово. Неподалеку от станции Кожуховская Павлов и его спутники Гартвич и Мосин увидели высочайший забор лагеря военнопленных. Что привело их сюда? В одном из бараков лагеря томился христианин Федор Иванович Поллак. Он написал братьям по вере, рассказав о том, что его арестовали в Киеве большевики в качестве заложника от "буржуев". Комендант лагеря разочаровал пришельцев. Поллак находился здесь временно, разъяснил он, и на днях этого заключенного перевели в Москву на территорию Андрониковского монастыря. Павлов с друзьями в этот же день двинулся к древней обители и через надзирателей смог передать съестные припасы и небольшую сумму денег для узника. Самого Поллака удалось повидать только издали со стороны главного входа. Он шел с другими арестантами на работу. Павлов всячески старался облегчить участь Федора Ивановича, писал ходатайства властям от имени Московской церкви и от Объединительного Совета религиозных групп, но ничего не помогало. Большевики наотрез отказались освободить Поллака.Не раз ходил Василий Гурьевич в административный отдел Таганской тюрьмы. Там под следствием находился брат Георгий Шалье и еще четверо верующих содержались под стражей за отказ от оружия. Свидания с ними Василий Гурьевич не добился, но рад был тому, что передачу кое-как приняли. В начале октября в Москву прибыл петроградский пресвитер Иван Никитович Шилов с братом Якобсоном. Они хотели повидаться с Василием Гурьевичем и обсудить возможности расширения миссионерского служения в северных краях России. Несколько дней подряд Павлов, его петербургские друзья и московские сослужители разрабатывали пути и способы проповеди Евангелия на Российских окраинах. Заседания Миссионерского комитета перемежались с работой внутрицерковного совета московской общины баптистов. Некоторые члены совета предложили Василию Гурьевичу снять с себя руководство богослужебными собраниями и выполнять только функции пресвитера: совершение Вечери Господней, крещение, венчание и проповедь. Павлов выразил свое несогласие с решением совета, ссылаясь на то, что в баптистских церквах принято, чтобы пресвитер председательствовал во всех собраниях общины. Совет обвинил Павлова, что он иногда дремлет, когда проповедуют другие. "Такое случается со мной после многих бессонных ночей. Возвращаясь из путешествий, я чувствую усталость, — объяснял Павлов. — Я думаю, пусть этот вопрос решает церковь путем голосования". Члены совета долго совещались и в итоге пришли к заключению — не ограничивать пока Павлова в служении.За духовными рекомендациями к Павлову не раз обращались сотрудники палаточных миссий. Они приезжали в Москву с разных концов России, беседовали с Василием Гурьевичем о том, как лучше организовать уличные собрания для проповеди Евангелия. Чаще всего эти беседы проводились на квартире сына Василия Гурьевича. Поток посетителей не иссякал до поздней ночи. А далеко за полночь к Павлу Васильевичу иногда наведывались представители власти. "Ночью в два часа явился комиссар по борьбе с контрреволюционной партией и спекуляцией в квартиру моего сына, где я ночевал. Сына в это время не было дома. Комиссар произвел обыск в канцелярии, до четырех часов утра все рылся в бумагах и опечатал канцелярию", — рассказывает Павлов в дневнике.Четырнадцатого декабря 1919 года Василий Гурьевич совершал освящение нового богослужебного зала на Серпуховской площади.