Выбрать главу
Служение В.Г. Павлова оказало реформирующее влияние на русский протестантизм. При содействии уважаемого пастыря была введена музыка в богослужебные собрания. Молоканские традиции проявлялись не только в отрицании музыкальных инструментов, молокане также не употребляли духовных гимнов, составленных христианскими поэтами в различные периоды истории. Павлов сумел доказать ограниченный характер этой молоканской традиции и не боялся использовать в церквах богатую песенную сокровищницу, накопленную мировым Христианством в процессе истории. "Некоторые люди, считающие себя духовными, отвергают как молитву собственными словами, так и пение духовных песен. Хотя апостол Павел говорит: "Назидая себя псалмами и славословиями и песнопениями духовными, поя и воспевая в сердцах ваших Господу". — Еф. 5,19. В дни апостолов в Церкви кроме псалмов Давида пели и другие песни. Недавно ученые открыли эти гимны на арамейском языке. Эти гимны были составлены первыми христианами. Новая песнь — следствие новой милости Господней. Ветхозаветная Церковь пела песнь Моисея, ибо спасение от рабства Египетского было главным предметом всех славословий Израиля. А так как теперь явлена новая милость Божия: спасение от вечной гибели и освобождение от дьявольского рабства кровью Агнца, то Новозаветная Церковь поет теперь песнь Агнца, не отвергая и песни Моисея. Как печально было бы, если бы мы, послушав некоторых буквоедов, перестали бы петь наши духовные песни и славословия только потому, что они не записаны в Священном Писании". Как пастырь, Павлов стремился сохранять в церквах дух первоапостольской свободы. Он неизменно напоминал своим собратьям и всем верующим о равенстве христиан перед Богом. Когда в редакцию пришло письмо с вопросом "Кто старше, пресвитер или церковь?", Павлов ответил на него в духе евангельского демократизма. Когда речь идет о старшинстве или о власти в смысле господства, то такой власти в церкви вовсе нет, — утверждает Василий Гурьевич, — а есть только служение, разделение труда. Христос сказал, чтобы не признавали никого отцом на земле, кроме Отца небесного и учителем никого не считали, кроме Христа, чтобы не подчинялись никакой власти беспрекословно и безусловно. Он же сказал, что мы все — братья, а если братья, то все равны, старше только Отец Наш Небесный. Но по любви мы должны быть рабами друг другу, как и Христос, будучи старше всех, смирил Себя, приняв Образ раба, умыл ноги своим братьям. Пресвитеры не составляют собою особого сословия, они имеют в Церкви только особое служение. Не надо забывать, что все верующие суть цари и священники, а потому и равны перед Богом с пресвитерами. Церковь, желающая подвергнуть суду своего пресвитера, должна пригласить себе на помощь других пресвитеров и вообще опытных братьев, которые, как гости имеют право лишь собственного голоса и вместе с собором этих братьев исследовать дело обвиняемого пресвитера и постановить свое решение. Таким образом, решение церкви будет более беспристрастным".
Со страхом Божиим и евангельской мудростью подходил Василий Гурьевич к образованию новых церквей. Процесс этот нелегкий, зачастую даже болезненный, тут нельзя действовать наобум, нужен такт и предельная осторожность. От Одессы до Владивостока, от Тифлиса и до Петербурга проходили миссионерские маршруты Павлова. На обширном пространстве российских земель возникали новые церкви от духовных семян, которые неустанно сеял труженик Евангелия. Постепенно складывалась организационная практика по благоустроению новых христианских общин. Группы новообращенных не могли моментально окрепнуть, не могли сразу превратиться в полноценную Церковь. Для поддержки незрелых христиан приходилось из существующих церквей отделять часть служителей и верующих для труда в новой самостоятельной общине. В одной из журнальных бесед Павлов дает советы, как совершать это дело в духе любви и благоразумия. "Члены, желающие составить самостоятельную общину, прежде всего, должны заручиться на это согласием той общины, к которой они доселе принадлежали. Если это была благоустроенная община с пресвитером во главе, то пресвитер ее с советом общины, после того, как община из части своих членов, составляющих доселе ее отделение или станцию, отправится в местность, где предполагается эта организация и руководит там избранием будущего пресвитера и других служителей церкви. Когда предварительная работа по образованию новой общины окончена и члены ее в мире отпущены матерью-церковью, то новая церковь может пригласить посторонних единоверных пресвитеров других церквей составить собор или совещательное собрание для рукоположения вновь избранных служителей церкви". Павлов хорошо знал и о тех искушениях, которые подстерегают служителей. Неожиданно для самого себя он может оказаться в сетях мамоны. Вонифатий Михайлович Ковальков, знавший Василия Гурьевича при жизни, отмечает в своих воспоминаниях непримиримость Павлова к скопидомству. "Нельзя с одинаковой ревностью служить двум господам, — любил повторять Василий Гурьевич. — В таком случает только истощаешь себя и не имеешь внутренней радости". Другая опасность может подтачивать силы служителя. Этот порок иногда называют "ложь во спасение", или "святая ложь". Василий Гурьевич решительно отвергал применение "святой лжи" и написал специальное разъяснение для тех, кто не прочь в особых случаях сказать неправду. "Ложь никогда нельзя назвать святой, как черное не должно называть белым, — писал он. — Если ложь иногда может быть "святой", то и грех по аналогии тоже может быть иногда "святым"; но это абсурд, ибо одно понятие исключает другое. Некоторые в доказательство своего мнения ссылаются на библейский пример Раав-блудницы, на Авраама, который назвал Сарру, жену свою, сестрою. На это одно можно сказать, что грехи святых написаны не для подражания, а для избежания оных. Мы всегда должны говорить только истину, а остальное все предоставить Богу, Который силен избавить нас от смерти телесной, если Ему угодно, если же нет, то лучше умереть с истиной на устах, нежели избежать смерти или потери земной посредством лжи". Василий Гурьевич хотел бы видеть всех служителей Церкви проповедниками покаяния, вестниками Божьей любви и спасения. В своих проповедях и беседах Павлов часто указывал на любимый образ Иоанна Крестителя, бесстрашного глашатая правды Божьей. Составляя пособие для учителей воскресных школ, Василий Гурьевич сопоставляет все духовные труды со служением Иоанна Предтечи. "Когда этот неизвестный проповедник, одетый в высшую мантию пророка, выступил просто, но сильно, и могуче возвысил свой голос, то он вызвал не только удивление, но и громкое эхо, и народ большими толпами стекался к нему, чтобы послушать слова о покаянии и Царствии Небесном. Бог вовремя дал настоящего человека, а с ним и настоящее слово. Не посылал ли постоянно Бог мужей с сильным и духовным словом, слушать которых теснились толпы народа? Лютера, Муди, Сперджена? Исполнись духом могучего пророка или исполнись духом Иисуса Христа, мой дорогой сотрудник, и тогда предайся просто, Но с побуждением любви и благородного воодушевления возвещению Истины; будь при этом строг к самому себе, но снисходителен к погибающим и заблуждающимся грешникам, тогда и твои ученики будут толпиться вокруг тебя и внимать твоему слову"… Все христиане призваны быть предтечами Небесного Учителя, готовить путь для принятия Христа человечеством, обустраивать радость встречи души с Богом. Хороший духовный наставник тот, считал Василий Гурьевич, кто является рассадником Божьей любви. Павлов часто помышлял о том времени, когда Царство Любви воцарится на земле и все войны исчезнут. "Рано или поздно человечество должно придти к убеждению, что грубое насилие не может сделать его счастливым, — писал он в статье "Кто мой ближний?" — что его счастье заключается в любви, которая не захватывает чужого, но уступает охотно свое, которая не угнетает слабого, но служит ближнему по примеру Христа. Чем скорее мы поймем и применим к жизни закон любви, тем скорее наступит Царство Божие на земле"… Павлов — богослов, публицист, редактор, благовестник и пастырь явлен России в определенное время как служитель вечного Божьего Царства, Царства Любви и Истины. А Любовь — венец Божьего домостроительства и совокупность совершенства.