– Ма-альчики пришли-и, – протянула одна блондинка, радостно глядя на нас осоловелыми глазами.
Ее подружки тоже растянули личики в улыбке, но сказать что либо были не в состоянии. Судя по их заторможенным движениям, они были под приличным кайфом.
– Э-э?! – Иса наконец-то надвинул на лицо маску негодования и попытался найти соответствующие слова.
– Ю. Я, – закончил я за него русский алфавит. Меня уже начала раздражать привычка местной братвы экать по любому поводу.
– Э-э, – словно в ответ на мои мысли, произнес Серго.
Повернувшись к Заурбеку, который во все глаза созерцал картину общения Исы с Аллахом, я предупредил:
– Экнешь – убью.
– А? – он попытался сообразить, о чем это я ему говорю, но потрясение увиденным было столь велико, что джигит тут же забыл о моей реплике и снова сосредоточил внимание на хозяине помещения.
Ковер на входе резко откинулся и в комнату ворвался тот абрек, которого я только что послал куда подальше, дабы избежать радостных объятий. Его красное лицо прямо таки горело праведным негодованием.
– Э-э, Алик, ты зачем так сказал, а? Ты хочешь… Ты… Ты…
Так и не объяснив мне, что я хочу, вновь прибывший присоединился к общей немой миниатюре – «к нам приехал ревизор».
– Пошли вон! – Иса наконец справился с потрясением и заорал на ворвавшихся подчиненных.
Джигиты, втянув головы в плечи, поспешно направились на выход.
– Стоять! – теперь я заорал на них голосами Алика и здоровенного охранника.
Джигиты остановились, переводя непонимающие взгляды то на меня, то на своего шаловливого босса.
Я сделал попытку взять под контроль тело Исы. Однако наткнулся на довольно сильное сопротивление. Сущность этого мафиози относилась к тем, которых можно вышибить только бильярдным шаром. Но тогда я точно потеряю контроль над Аликом. Собственно ничего удивительного. Иначе он не был бы лидером.
Оставив неудачную попытку, я подошел и отвесил ему звонкую оплеуху открытой ладонью по потной макушке. Пока тот, задыхаясь от негодования, соображал, как реагировать на выходку подопечного, подошел к нему телом лысого громилы и отвесил еще одну затрещину. После чего возвратил оболочку владельцу и, поочередно беря под контроль остальных, продолжил экзекуцию. Напоследок приложился увесистым кулаком Заурбека, и Иса кубарем слетел с ложа.
Блондинки наблюдали за происходящим без особых эмоций.
– Упал, – равнодушным голосом сообщила о финале одна из них, та, через которую он перевалился, покидая кровать. После чего сползла следом и начала гладить мафиози по голове, словно собаку.
Остальные присутствующие затравленно заозирались, с опаской глядя друг на друга. Ведь каждый из них не знал, что и сам принимал участие в избиении авторитета, а думал, Будто оказался случайным свидетелем бунта.
Лысый вдруг отскочил в угол и, выхватив откуда-то здоровенный нож, начал тараторить на непонятном наречии, изобилуя звуками «ч» и «х», делающими его речь похожей на непрерывный треск короткого замыкания в электрической проводке. Интересно, почему он схватился за нож, если в кобуре подмышкой висит что-то огнестрельное?
Теперь все взоры оказались прикованы к жавшемуся в угол громиле.
Я сел на лавку у противоположной стены и, закинув ногу на ногу, стал с интересом ждать развития событий. Мелькнула мысль освободить и тело Алика, но, изголодавшись по физическим ощущениям, решил пока оставить его себе.
– Э-э, Рамазан, ты зачем всех шакалами назвал, а? – обращаясь к лысому, первым заговорил тот джигит, который явился последним высказать мне свое возмущение. – Разве ты сам не бил Ису? Разве не ты привел к нему этих русских шлюх?
– А ты знал, что вместо общения с аллахом, Иса общается со шлюхами? – теперь уже я вопросил у заговорившего.
– Э-э, зачем так говоришь, Али? Я не знал. Я видел. Все видели. Михмет каждый день привозил их. А он, – джигит кивнул на лысого, – провожал к Исе.
– Так вы все были в курсе, чем занимается этот извращенец? – я окинул суровым взглядом ошеломленных бандитов.
– Михмет привозил святых проводников, с чьей помощью Иса постигал путь, ведущий к Всевышнему, – подал голос Заурбек и, уставившись на одурманенных блондинок, воскликнул: – Так вот почему они скрывали свои лица под башлыками, будто монахи неверных!
Из угла снова начал трещать лысый Рамазан, вставляя на этот раз между короткими замыканиями нечто похожее на «буги-вуги».