"Не зря, значит, я вспоминал про ящерок, - подумалось ему, - вот и отозвалось, поползло по тёмным скользким одеялам".
- Хорошо, Тушкан, - согласился он, стараясь, чтоб его тон был успокаивающим, - и что же я делал?
- Я не помню, - прохрипел Мика, - помню только, что было страшно. Был конец света.
- Самое страшное это пустота среди ночи, а впереди провал и позади тоже, - Сторис не понимал, на каком языке говорит, на своём сегодняшнем, на своём 2018 года, на своём, проникнувшем в его роман, либо на том, что обязан был прийти уже после семинара. - Ты находишься посредине и чувствуешь почему-то, что всё уже прошло, хотя именно на этом крохотном отрезке времени мы и существуем.
- Горло болит, - часто глотая, протянул Мика, - только вот, два часа назад всё было в порядке.
- Это ты вчера находился, - вынул из стакана с водой веточки Сторис, - возьми вербу пожуй.
- Разве поможет? - удивлялся Мика.
- Должно, - обещал Сторис, - во всяком случае, на ресепшен я идти не хочу. Парацетамол наверняка у них просрочен.
Волнующие ещё в воскресенье мякиши вербы уже засохли, но Мика упорно их грыз, то и дело бросая отчаянные взгляды на Сториса. Не уходи. Если бы Юлька жевала эти сухие барашки, он бы накинулся на неё, свежую, весеннюю, с барашками на губах, он бы целовал её распаренное после горячего душа тело.
- Ты бы смог надеть платье, - решился Сторис, оглядев сухонькую фигурку приятеля, - подходящее я тебе достану.
- Ради тебя? - задумался Мика.
- Нет, просто пройти по Любасу на спор, - да, слова звучали такие. Сейчас бы он сам нарядился в чёртово платье, да только было уже не для кого, - надо будет передать письмо в один из номеров.
- А что мне за это будет? - в блеклых глазах появился живой огонёк.
- Я думаю, мы договоримся, - проговорил Сторис, - а теперь спи. Надо преодолеть второй провал и избавиться от пустоты. Я посижу с тобой рядом.
- Можно... Можно я буду звать тебя Тушкан? Хотя бы эту неделю.
Он заснул. В уголке рта его притаился крохотный шарик вербы. Нет, он не будет целовать его губы. Поднялся, стараясь не потревожить беспокойный сон Мики, поймал очередную округлившуюся минуту и вышел вслед за ускользающим звуком лифта. Может быть, Юлька ещё не спит.
На первом этаже непонятно как уместились в одном кресле Самолётов, Бессмертный и Людочка. Они пустили по кругу фляжку Гришки, в которой, казалось, никогда не заканчивалось содержимое.
- А вот как будет, скажем лет через сто, - едва воротил языком Николай, - вот набухались, а очнулись в трёхтысячи, чёрт, считать разучился! Короче, в каком-то лохматом году и языка нашего никто не поймёт.
- Да всё также и будет, - Людочка листал свои прописи, некоторые листки были уже исписаны корявыми неприличными надписями.
- Металлическую бабу изобретут для удовлетворения наших потребностей, - Стуков заметил Сториса и подмигнул ему.
- Металлическую? - поморщился Людочка, - А помягче ничего нет?
- Металлических и сейчас полно, - вмешался Гришка, успев протянуть фляжку Сторису, - Возьми стюардессу на самолёте, котором мы летели. Десяток выученных фраз и никакого сочувствия, что мы уж восемь часов как без женского внимания. И ещё издевается: желаем вам, мол, приятного полёта.
- Да наша Калечка - живой пример, - вымучил улыбку Людочка, прописи полетели на пол, - ни с какой стороны к ней не подступиться. И главное, ведь понимаешь, что блядь, а в руки не даётся.
- Не про твою честь, - расхохотался Самолётов, - она даёт кому-то из Мосгордумы, чёрт, как его, фамилия была и вылетела.
- А что уж сразу не президенту, - сник Людочка, - таких баб сами отдаём, а потом ноем. Между собой потом только и можем обосрать. Глядите, пава выступает, зад весь в перьях.
- Да, она пава, - согласился Самолётов, - а ты павиан. Да и я от тебя мало чем отличаюсь. Только реветь, стучать себя в грудь да кончать в состоянии полёта с лианы умеем.
- На четвёртом этаже застали девушку врасплох, - неожиданно подошёл к ним со своей коронной фразочкой Бабин, - а она и рада!
- Случайно не Подобед? - нахмурился Людочка.
- Стерлядь, ну точно стерлядь! - услужливо разложил слова Бабин, но они не умещались в кресле, падали на пол.
- И сколько раз уже рада? - заинтересовался и ленивый Стуков, - может, на наш век уже ничего и не останется.
- Дегустирую девушку, - постучал по опустевшей фляжке Гришка, - и понимаю, что всё уже выпито, а на губах вкус дешёвого пластика.
- Сдоба лакомая, - облизнулся Бабин, - что, наверх двинули?
- Повидла, - дёрнулся Стуков, - идти надо, а подняться не могу! И вроде нажрался не сильно. Стареем, Гришка!
- Ну что вы расселись? - погнала их и неожиданно появившаяся техничка, неприметный серый кардинал с бейджиком, - дня вам не хватило россказни ваши обсуждать? Мне мыть в коридоре надо!
Они поднялись, медленно, неуклюже, мешая друг другу, толкая продавленное кресло.
- Боцман говорил, что заключено партнёрское соглашение с новым издательским домом, - стукнул себя по башке Бессмертный, - думал целый день, чё я забыл вам сказать. Вроде и Сарычев в этой авантюре участвует.
- Сотона! - переглянулся со Стуковым Самолётов, - бис!
- Мы ждём доброго царя, - неопределённо помахал ладонью Людочка, - а придёт очередной сити-менеджер - слово, за которое Шустов меня прибьёт. Кесарю - кесарево, а вот что нам?
- Что-то много в последнее время хороших новостей, как вы думаете? - заискивал Бабин. Он дёргался, постоянно оглядывался на них, почему они не идут к лифту, но все остальные двигались неторопливо, Людочка успел даже предложить уборщице свои эксклюзивные прописи.