Она знакома и в тоже время нет. Её кожа бледна, но щеки немного покраснели на солнце, её губы глубокого чувственного красного цвета, который слишком натуральный, чтобы быть помадой. Её тонкая гладкая шея выгибается и выставляет изящно изогнутую ключицу, прозрачная ткань её платья прилипла к сиськам совершенной формы, что приподнимаются прямо над поверхностью воды с каждым глубоким вздохом, что она делает.
Эта девочка эфемерно красива, но когда она открывает свои глаза, моя голова идет кругом, и я отступаю назад, практически приземляясь на задницу, как испугавшийся ребенок. Эти глаза часто преследуют меня. Мерцающего синего цвета и практически безжизненные, они выглядят, как глаза мертвеца, хотя всё же имеют глубину, что говорит об их невероятной жизненной силе. Они смотрят на меня как небо облачным летом, наполненные таким ярким желанием жизни, что вы охотно захотите утонуть в них.
— Ты прихрамываешь на свою правую ногу. Получил травму? — спрашивает она меня. Её разрушающие душу глаза не моргают, так ни разу и не взглянув на моё лицо или тело. Она просто продолжает смотреть в яркое солнечное небо.
— Кто ты и что ты делаешь так далеко от «Лоджа»?
Мой собственный голос звучит чуждо для моих ушей. Робкий, заботливый, потрясенный и осторожный.
Она отклоняет свою голову дальше, пока вода не облизывает её лоб, а длинные волосы полностью не погружаются в воду. Глаза закрываются, в то время как она вздыхает от контакта с водой. Это как будто она позволяет воде смыть с неё всё горе. С каждой секундой, что она находится там, она кажется светлее, более весёлой, более живой.
— Спасибо, — в конце концов, произносит она, не отвечая на мои вопросы.
— За что? — хриплю я, мое тело жаждет скатиться с обрыва и лечь рядом с ней в холодный поток.
— За то, что убил его, — отвечает она с улыбкой. — За то, что убил их всех.
Глава 5
Каллиан
Я почувствовала его ещё до того, как он на фут появился из-за деревьев. Я услышала его сразу же, несмотря на то, что он хорошо умеет скрывать свои движения.
Его аромат разносился по ветру, когда я окуналась в воду. Тёмный земляной мускус, окутывающий меня, точно такой же, как тот, когда я была в его руках.
Я бы могла ощутить его на моём языке, если бы он был ближе. Его взгляд на моё тело был подобен физической ласке любовника. Не то что чтобы у меня когда-то это было, но это было тем, о чём я всегда мечтала, то, как это будет ощущаться.
Моя сестра Дамарис однажды сказала мне: никогда не терять надежду, или они победят.
Она забрала свою надежду в могилу.
Я же скрыла свою глубоко в груди и забаррикадировала её за решеткой из проволоки и шипов. Для всех я казалась утратившей надежду. Это то, что позволило мне выжить!
Я отгибала эту решетку в темноте ночи и молчаливо ускользала в свой пузырь. Я мечтала о свежем воздухе, синем небе и очищающих водах. Я желала жизни, которой никогда не знала.
Рожденная в «Королевстве», насколько мне известно, моя жизнь была бесконечным рабством. Моё существование являлась всего лишь сосудом для удовольствия и обслуживания других. Быть рабыней или мешком для ударов кулаками, или как получилось позже в моей жизни — дыркой, которую должны использовать и наполнять. У меня должна была быть мать, так как у меня есть имя, хотя у многих, принадлежащих «Королевству», нет даже этого. Зачем обременять себя и давать собственности имена, когда мы безликие? Я не знаю, сколько мне лет или сколько прошло лет с тех пор, как я видела мою сестру. Всё, что я знаю, прямо здесь и сейчас, — то, что я ощутила вкус смерти в тот день.
Я приветствовала её. Я просила о ней с протянутыми руками, но всё же, это были руки моего спасителя, которые обернулись вокруг меня и крепко прижали. Объятие этого сильного, мощного незнакомца окутало меня одеялом из той самой вещи, что они почти погасили.
Надеждой.
Я слышала, как последний мужчина, что использовал меня, сделал последний вздох. Я слышала, как биение его сердца запнулось и прекратилось. Я распробовала его смерть на языке как сладкий и немного терпкий вкус самого сочного плода, и это подпитало меня. Затем я погрузилась в ожидающие руки и уплыла прочь в блаженном знании, что я умру свободной. Заключительный вздох воздуха, поступивший в мои лёгкие, не будет заражен мерзостью и безнравственностью. Мой спаситель дал мне это и, таким образом, подарил мне целый мир.