— Вот, — произношу я, когда бросаю отрезанный язык через моё плечо, чтобы он приземлился у ног Джеймса. — Плата за мой дар.
— Грим любит хранить трофеи, — объясняет Люк, когда Джеймс продолжает молчать. — Вообще-то, как только он здесь закончит, я уверен, что он с радостью покажет тебе часть вашей матери, которую носит у себя на шее.
Я наклоняю голову достаточно, чтобы встретиться взглядом с Джеймсом, желая увидеть его реакцию на слова Люка. То, что я вижу в его глазах, — одобрение. Он понимает, что мы разделили намного больше, чем кровь. Мы оба потеряли больше, чем просто нашу фамилию — Реншоу.
— Мы оставим тебя, чтобы ты продолжил, — наконец, говорит он, один раз кивая мне и обходя вокруг Люка, чтобы уйти. Когда он добирается до двери с Люком, следующим за ним слишком близко, он поворачивается и добавляет: — Я надеюсь, что это поспособствует тому, чтобы всё исправить между нами, Генри.
Я отпускаю хныкающего Кеннеди и оттаскиваю голень подальше от днища табурета, позволяя мужчине быстро погрузиться на дно контейнера.
— Достаточно честно, Грим, — кивает он соглашаясь. — Когда ты закончишь здесь, мы будем в офисе через холл. Не торопись. У меня много чего есть, чтобы показать Люку.
Затем они уходят, и я клянусь, что вижу глаза Люка, уставившиеся на самую нижнюю часть удаляющейся фигуры Джеймса. Он пялится на его задницу?
«Да ни за что, бл*дь. Я, должно быть, под кайфом от адреналина».
И кстати говоря…
Я наклоняюсь и вытаскиваю Кеннеди из воды. Его лицо теперь восково-белое, красные капли стекают вниз по его подбородку. Судя по его усилиям, должно быть, трудно вдохнуть воздуха без целого языка, так что я помогаю ему немного, поднимая его и табурет достаточно высоко, чтобы перебросить его через борт контейнера на твердый бетонный пол.
— Здесь становится немного прохладно, — заявляю я, прежде чем перелезаю через борт. — Ты не возражаешь, если мы продолжим это там, где не так влажно?
Он не отвечает — грубый ублюдок, или если он всё же пытается ответить, то это приглушено его стонами.
— Окей, — непринуждённо начинаю я, пока кружусь вокруг его лежащего ничком тела. — Сейчас я собираюсь развязать тебя, но я сообщаю тебе это, потому что думаю, что ты что-нибудь попробуешь сделать. Вообще-то, зная, что ты бесхребетный мудак, меня это вообще не парит, но я подумал, что ты хотел бы знать, что к тому времени, когда мы здесь закончили сегодня, ты в буквальном смысле будешь бесхребетным ё*аным мудаком.
Я смеюсь, когда он улавливает смысл и начинает рыдать.
Да, хорошо быть мной.
Часом позже я отбрасываю в сторону ещё один дар для Джеймса. Сидя сверху выровненного табурета со свежевыдранным спинным хребтом Форда Кеннеди, и с вишенкой на вершине всего этого с его крошечными сморщенными членом и яйцами.
Не стоит, бл*дь, благодарности.
Глава 19
Калия
Грим и Люк вернулись обратно, как только начало садиться солнце.
Весь день я чередовала тоску в одиночестве дома с бесцельным брожением по небольшим полям и загонам. Я даже приготовила еду для себя и охранника, патрулирующего снаружи. Он выглядел ошеломленным, принимая дымящуюся тарелку пасты, но, возможно, это из-за того, что я почти никогда ничего не готовила сама прежде, и, вполне вероятно, это было несъедобно. Я даже не знаю, потому что сама не в состоянии что-то съесть. Мои внутренности были в постоянном состоянии смятения после времени, проведённого с Гримом сегодня утром. И после того как он ушел спустя секунду после моего признания, не сказав ничего в ответ, я хотела, чтобы земля разверзлась и поглотила меня. Если бы только дыра, в которою я упала, была бы больше.
Едва исчезает тепло солнца, как я слышу звук приближающегося транспортного средства. Мне надо предусмотрительно оказаться внутри, прежде чем он предположит, что я ждала его, как оно и было на самом деле, или всё же остаться сидеть прямо на грязной деревянной ступеньке перед домом.
Скорость, с которой они едут, заставляет меня принять решение, и мой живот резко ухает вниз, когда я слышу, что они все вышли из автомобиля и направились прямиком в главный дом.
Я проклинаю себя за глупость. Почему Грим должен был прийти прямо ко мне? Какие у меня есть на него права? Я рассказала ему свою правду и назвала красивым. Это не означает, что он обязан мне.
Я аккуратно встаю и поворачиваюсь к главному дому, выпуская свои чувства в воздух между нами в надежде, что он узнает, как глупо я ждала его и что я волновалась из-за его повторного визита к Королю.
«Он придёт к тебе», — раздаётся шёпот Дамарис в моей голове.
— Я совсем не уверенна, — шепчу я в ответ. — В конце концов, теперь я бесполезна для него.
Приняв решение, я разворачиваюсь и иду обратно в дом, не выветрившейся полностью запах томата и базилика вызывает урчание в моём пустом животе.
Никогда раньше не готовя пасту или вообще чего-нибудь, честно говоря, я не рассчитала порцию, и даже после того как отдала большую тарелку охраннику, у меня ещё осталось достаточно, чтобы накормить небольшую армию.
Подхватывая кухонную утварь и тарелку, я разогреваю немного еды на старой плите и накладываю себе порцию с тёплым чесноком и булочкой с розмарином. Восхитительные запахи кухни наполняют дом, ещё больше усиливая мой голод. Я отправляю накрученную на ложку бесконечную длину спагетти в рот, направляясь к столу, и, конечно же, в этот момент дверь открывается. Я замираю с ложкой во рту, пока Грим просто стоит там и смотрит на меня.
— Пахнет вкусно, — говорит он после паузы, нюхая воздух, но не переступая порог.
Я ставлю свою тарелку с едой на стол и украдкой вытираю соус со рта, прежде чем отвечаю:
— Я могу положить тебе немного, если хочешь. На вкус, как ни странно, довольно хорошо.
— С удовольствием, — спокойно отвечает он, всё ещё стоя в дверном проеме, прохладный ветер проскальзывает мимо него и приносит мне его свежий чистый аромат. Он принимал душ. Я могу почувствовать запах мыла, которым он мылся.
— Пожалуйста, садись. Потребуется всего несколько минут, чтобы разогреть.
Я разворачиваюсь и иду обратно к плите, ставя большую сковородку на конфорку, и быстро разжигаю её. Я слышу, как он мягко закрывает дверь позади себя, но не проходит к столу и не садится. Вместо этого, он входит в маленькую область кухни и облокачивается о столешницу всего в нескольких футах от меня. Похоже, он сосредоточенно наблюдает за тем, как я вожусь, его глаза следуют за каждым моим шагом и тем, что я делаю. Это должно нервировать: чувствовать его пристальный взгляд, но меня это воодушевляет. Тот факт, что он так поглощён наблюдением за мной, дарит мне пьянящее ощущение, и я ловлю себя на мысли, что хочу постоянно быть в поле его зрения.
— Хочешь что-нибудь выпить? Кто-то послал бутылку вина, но я никогда не пробовала его прежде, так что придерживаюсь воды, но я могу налить немного тебе, если хочешь?
— Вода — звучит хорошо. Я тоже не пью, — отвечает он.
Я слышу, как бежит вода и наполняется стакан, прежде чем могу добраться до раковины.
— Я могу справиться с напитками. Мне нужно сделать что-то ещё?
Его тело ещё ближе ко мне, чем прежде.
— Нет, всё почти готово. Если только ты можешь захватить для себя столовые приборы, а я принесу еду для тебя.
Он копошится по ящикам, прежде чем находит правильный, и затем уходит. Несколькими секундами позже я слышу, как они с глухим стуком падают на стол, затем раздаётся скрежет стула, отодвигаемого назад.