Это то, что я сделал там сегодня с Кал, пытался захватывать что-то, что находится вне моей досягаемости?
Я вытаскиваю «Мисси» из ножен, её прекрасный зазубренный край блестит в бликах лунного света. Только её кончиком я провожу вниз по бедру через ткань джинсов, разрывая хлопчатобумажную ткань, звук распространяется эхом в ночи. Затем обоими указательными пальцами я тяну за края пореза, пока он не становится зевающей дырой. «Мисси» оставила легкий разрез, который проходит вниз по моей плоти, но этого недостаточно, поскольку мой Дьявол требует большего. Быстрыми легкими движениями я провожу её кончиком по ноге: три, четыре пять и большее количество раз, перекрещивая каждый надрез пока кровь не запузырилась на поверхности, создавая шедевр.
Каждый порез вызывает как раз достаточное количество боли, чтобы выпустить зло, струящееся по моим венам. Когда я заканчиваю, то доволен своей работой. Я подношу лезвие ко рту и длинным аккуратным облизыванием, очищаю его, пока моя «Мисси» снова не начинает сверкать в лунном свете. «Мисси» любит мой язык на ней. Она получает его почти столько же раз, сколько и крови.
С «Мисси», убранной в её ножны, ощутив ее успокаивающий вес на ноге, я поднимаю голову и смотрю через ветви. Где-то в отдалении раздается тревожный крик совы, он призывает меня назад. Я должен держаться подальше от Кал, в любом случае, ничего хорошего не получится, если мы будем вместе. Надеюсь, теперь она понимает это. Она была так близко к проблеску личного Дьявола, которого я несу внутри себя, и ко всему тому, что она уже вынесла и преодолела, она не заслуживает подвергнуться подобному когда-либо снова.
Я буду держаться подальше от неё. Я не должен находиться рядом, чтобы обеспечить ее безопасность. По правде, я могу говорить себе, что останусь вдалеке, но после нашего сегодняшнего столкновения он, скорей всего, никогда снова не захочет находиться со мной в одной и той же комнате. Я не только оттолкнул её прочь, чтобы спасти её от себя, но также, чтобы спасти себя. Не может быть следующего раза, поскольку я сам едва выжил в этот раз. Я не смогу никогда поставить её в это же положение в будущем, поскольку знаю, что я недостаточно силён, чтобы отказать себе снова.
Глава 21
Каллия
Я проснулась в своей кровати, одеяла опять подоткнуты вокруг меня, и всё же мне известно, что я уснула на полу вчера ночью: спиной прижимаясь к стене и уставясь на открытую дверь невидящими глазами.
Он возвращался.
Осознание этого заставляет меня грустить, в отличие от вчерашнего утра, когда я чувствовала себя защищенной, уверенной в том, что он позаботится обо мне, сегодня я чувствую себя отвергнутой и использованной.
Я не знаю, что же произошло вчера вечером. Я знаю, что он хотел меня, я чувствовала это. Его руки были жадными и настойчивыми, его рот агрессивным и нуждающимся, его твёрдая длина вжималась между моих ног. И я также хотела его. Я хотела наконец-то быть той, кто делает выбор и решает, кому позволить быть внутри себя. Я хотела увидеть, приведут ли эти новые ощущения и чувства к крещендо, казалось, что именно к этому они и идут, и что произойдёт, когда они наконец-то доберутся до пика. Когда его зубы щипали меня и прикусили мою плоть, моя кровь пролилась на его язык, я горела желанием от осознания того, что теперь он несёт частицу меня внутри себя. Я дрожала от осознания того, что была у него под кожей, но это был тот самый момент, что толкнул его за край, и то, что я испытала, впоследствии заставило меня ещё больше жаждать его. Он думал, что испугал меня, но нет. Чувствовать его смятение и слушать, как он борется против всего, что требовало его тело, было мучительно.
Когда он ушел — я жаждала его всем своим естеством и молилась, чтобы независимо от того, против чего он боролся, он победил и вернулся ко мне, даже если я и не переживу это столкновение, это стоило того, чтобы провести одну ночь с мужчиной, для которого я бы стала добровольной жертвой.
— Привет, Каллия, ты одета? — зовёт меня женский голос из дверного проёма.
Фэй. Грим позвал её присмотреть за мной или она приехала сюда с Коулом?
— Сейчас выйду, — отзываюсь я, нуждаясь в ещё нескольких минутах, чтобы восстановить стены вокруг моего раненого, кровоточащего и разбитого сердца.
Когда парой минут позже я, наконец, покидаю комнату, натягивая безразмерное худи через голову, меня потрясают руки Фэй, оборачивающиеся вокруг меня в успокаивающем объятии. Обычно я неспособна принять этот жест, прикосновения другого человека слишком много для моих чувств, чтобы справиться, но сегодня я глуха и нечувствительна к этому, так что я позволяю её объятию продлиться намного дольше, чем обычно была способна вынести.
— Я надеюсь, ты не возражаешь, если я проведу здесь с тобой день. Коул приехал, чтобы помочь Люку и Гриму и, как я поняла, ты больше не нужна, чтобы получить доступ в «Королевство», и я не вижу ни одной причины, чтобы ты оставалась здесь одна.
Она выпускает меня из объятий и отстраняется, не обращая внимания на повисшую тяжесть от её слов.
«Больше не нужна».
— Плюс, — счастливо продолжает она. — Коул сказал мне, что Джеймс Купер пригласил нас двоих приехать на его виноградник. Это как «Хантер Лодж», но намного масштабнее. Я бы с удовольствие посмотрела, что они там делают.
Моя молчаливость привлекает её внимание к тому факту, что я не захвачена мыслью о поездке так же, как она, я ощущаю её пристальный взгляд, впивающийся в меня, сила её взгляда не такая, как у всех остальных — он проникает под мою кожу и исследует мои эмоции.
— Прекрати это делать, — предостерегаю я, выдавливая слова через зубы, мой голос даже для моих ушей слишком резок.
— Я ничего не делаю, — отвечает она, её слова осторожны и аккуратны.
— Ты… я ощущаю это внутри себя — рыскаешь, причиняешь боль и охотишься за моими мыслями и чувствами. Прекрати делать это или уходи, — предупреждаю я, не заботясь о последствиях.
Она не уходит. Она садится на маленький изношенный диван и вздыхает.
— Для слепой девочки ты видишь гораздо больше, чем большинство. Никто, даже Коул, не знает о моём даре.
— Твоём даре?
«Фэй как я?»
— Иди, сядь со мной, и я расскажу тебе. Это будет честно, раз уж я знаю о твоих талантах, но ты должна пообещать, что не откроешь эту тайну никому, так же, как это обещала тебе я.
— Грим знает обо мне, — выдаю я, — он знает, и именно поэтому я больше не нужна, так что я пойму, если ты решишь не открывать мне свои секреты — знание о них представляет собой ещё одну слабость, и мне бы не хотелось её нести.
— Каллия, — начинает она, прежде чем встаёт и ведёт меня к дивану. — У нас с тобой много чего есть, что можно разделить и, похоже, у нас весь день впереди, позволь мне рассказать тебе историю девочки, которая нежно любила свою мать и приобретала дар с её смертью.
Мы проговорили несколько часов. Фактически, это самый длинный разговор, который когда-либо у меня был.
Я выяснила всё относительно дара Фэй и, насколько могла, объяснила свой.
Мы обменялись историями нашего детства, не все из них были болезненными. Она рассказала мне о своей матери, а я поделилась с ней историями о Дамарис. Затем она рассказала мне историю своего мужа, и хотя эта ужасающая сага, наполненная болью и смертью, она рассказывает о ней, как будто это — красивая волшебная сказка. О девочке, которая была подарена убийце в качестве невесты, и вместе они разрушили злобную империю.