Канцлер шла по коридорам Палладиума в сопровождении солдата. Она была почти уверена, что если попробует сбежать, то у посланника Родора есть весьма четкое указание не дать ей этого сделать. А как было бы хорошо просто исчезнуть отсюда, потом можно было бы попробовать… что? Вернуться в Горд? Что толку? Там бы ее сразу же казнили по повелению Регента Казимира. Багал храни Запад, которым теперь правит круглый идиот. Они прошли в ту часть дворца, в которой Этель никогда не была. Здесь все казалось не таким парадным: фресок на стенах не было, вместо них висели обыкновенные картины, все выполненные в темных тонах. Солдат остановился около высоких белых дверей, распахнул их перед Этель и сделал ей знак войти, двери за ее спиной закрылись.
Этель оказалась в длинной узкой комнате, пол которой был выстлан белым мрамором с узором из морских крестов. Интересно, как в Целле относятся к тому, что ходят ногами по знакам своего бога? На Севере это было бы воспринято как богохульство. Двери в конце комнаты были распахнуты. Этель медленно пошла вперед. Еще не дойдя до дверей, она уже увидела человека, который сидел за столом и что-то писал. На нем была темно-синяя ряса морского монаха. Родор, поняла Этель. Ей никогда не приходилось с ним встречаться, что и неудивительно, учитывая, что старший наследник Востока в свое время добровольно отказался от престола, чтобы посвятить свою жизнь служению Морю. Странным казалось, что спустя столько лет он все-таки решил нарушить данный Морскому богу обет и вернулся к светской жизни. Родор поднял голову и улыбнулся. Его улыбка была располагающей и открытой. Этель не могла не отметить их сходство с Мадогом, причем Мадог здесь явно проигрывал, но все же… В Родоре не было того, что в свое время заставило рыбачку Этель бросить все и сбежать из родной деревни.
– Канцлер Эльте, – Родор поднялся и протянул к ней руки.
Этель не шелохнулась. Она не очень понимала уместность этого жеста. Она просто наклонила голову и произнесла:
– Для меня честь быть представленным вам, лорд Родор.
Родор снова улыбнулся, подошел к дверям и закрыл их.
– Присаживайтесь, Этель.
Этель повернулась в сторону кресла, но замерла, когда поняла, как он назвал ее. Этель???
– Простите? – переспросила она.
Родор продолжал мягко улыбаться.
– Садитесь, Этель, я знаю вашу историю, Мадог посвятил меня. И поверьте, я обещал никому об этом не рассказывать и сдержу свое слово.
Так же, как сдержал слово посвятить жизнь Морскому богу? Что-то сомнительно.
Этель села. Она вдруг почувствовала себя так, как если бы стояла голой посреди рыночной площади.
– Чем я обязана вашему приглашению? – осторожно спросила она.
Родор сел напротив и взял ее за руку. Да что это такое-то, черт возьми? Если она женщина, то это еще не значит, что она не Канцлер Запада. Может быть, не стоит вот так сразу хватать ее за руки при первой же встрече?
– Не бойтесь, Этель, – Родор по-дружески сжал ее руку. – Я просто хочу с вами поговорить и прояснить некоторые вопросы.
– Милорд, я с удовольствием отвечу на любой ваш вопрос.
Родор кивнул и отпустил ее руку.
– Прежде всего, я хотел бы извиниться за поступки моего брата. Он виноват перед вами, но вы должны понимать, что многие его поступки – это простой импульс, иногда он сам не отдает себе отчет в последствиях своих действий.
Да, конечно. Не отдает себе отчет… Этель бы фыркнула, да выдержка Канцлера не позволяла.
– Но, – Родор примирительно поднял руки, – я не уверен, что спустя столько лет в подобных извинениях есть смысл, поэтому если вы сочтете их оскорбительными, то я приношу извинения за свои извинения.
Он рассмеялся. Этель подумала, что даже у Лазаря шутки были поострее.
– Теперь мне хотелось бы поговорить о вас и вашем положении в Целле.
Добрались до сути.
– Да, милорд, – ответила Этель.
Родор продолжал.
– Мне известно, что при моем брате вы фактически были здесь пленницей, но смею вас заверить, мне этого не нужно. Я никогда не враждовал с покойным Императором Лазарусом и всегда был о нем достаточно высокого мнения, так что – учитывая все обстоятельства – если вы захотите уехать, то я готов дать вам для этого возможность и средства в любой момент, который вы сочтете подходящим.
Он не знает, что договор – фальшивка. Банар ему не сказал.
– Благодарю вас, милорд, – ответила Этель.
Может быть, рассказать ему все? Этель захотелось закричать: рассказать все Родору – и спасти Мадога, не рассказывать ему ничего – и появляется пусть и призрачный, но все-таки шанс выбраться отсюда и попробовать спасти Императора. Почему-то дилемма не казалась ей такой уж и сложной.
– Я могу задать вам один вопрос?
– Конечно, – Родор кивнул.
– Что будет с Мадогом?
Родор покачал головой.
– У вас, несомненно, широкая душа. Я не знаю, где мой брат. Должно быть, ему сообщили, что в Целле произошел переворот, и он сбежал. Если хотите знать, то я не собираюсь его преследовать. На мой взгляд, его действия в последнее время не могут быть расценены иначе, как действия человека, который не совсем понимает, что несет ответственность за целое государство.
– Иными словами, вы хотите сказать, что он не в своем уме?
Родор медленно кивнул.
– Именно так. Не думайте, что эти слова даются мне легко.
Удобно, подумала Этель.
– А как Морской орден отнесся к тому, что вы нарушили обет?
– Ну, тут все просто. Меня благословил на правление сам Морской бог, он послал мне знамение. Я все еще посвящаю свою жизнь служению ему, только теперь он хочет, чтобы я служил ему в ином качестве.
Тоже удобно. Этель посмотрела в глаза Родора. Неужели он действительно верит, что исполняет волю Морского бога? Или Банар зашел так далеко, что подделал знамение? Почему-то Этель вспомнила Формоза, уж этот мог пойти на все, если видел в этом свою выгоду.
– Милорд… – Этель закусила губу, ей предстояло сказать достаточно странные слова.
– Да?
– Я должна признаться вам в том, что была на острове Мор. Я знаю, что женщина не может там находиться, но вы понимаете всю неоднозначность моего положения – у меня не было возможности отказаться.
– Не вините себя, Этель, – Родор снова улыбнулся. – Если бы Морской бог не хотел, чтобы вы там появились, то, поверьте, он бы не допустил этого.
– Да… Мне было видение, когда я покидала остров Мор. Я увидела, что Император Лазарус жив…
Этель впилась глазами в лицо Родора и заметила на мгновение мелькнувшее замешательство.
– Жив? Но как это возможно?
– Не знаю. Его чем-то опоили и похоронили заживо. Он пока еще жив, но времени мало.
– Ужасная смерть… – прошептал Родор.
– Вы понимаете, что Казимир… Регент Казимир, – Этель захотелось прополоскать рот после этих слов, – сделает все возможное, чтобы начать войну с Востоком. Лазарю же всегда было важно личное соперничество с Мадогом, против вас он ничего не имеет. Если вы поможете мне спасти Императора, то тем самым вы сможете предотвратить войну Востока и Запада.
Родор некоторое время молчал, он опустил глаза, Этель заметила, что его пальцы поймали висящий на груди морской крест, она невольно скопировала его движение.
– Простите меня, Этель, – наконец, произнес Родор, – я понимаю, что смерть Императора – большой удар для вас, но все же, будем реалистами – даже если его похоронили заживо, он уже умер в своей могиле. Мне очень жаль.
Он протянул руку и потрепал ее по плечу. Этель закрыла глаза. Черта с два он стал бы так делать с Канцлером Эльте, а тут – женщина, конечно же, ее захлестывают эмоции, а не здравый смысл, ну и что, что эта женщина десять лет изображала из себя Канцлера и каким-то образом держала на плаву трещащую по швам казну Запада. Вуаля! Сегодня это женщина, а значит, она ничего не понимает в политике и горько плачет по хорошему человеку по имени Лазарь.
– Простите меня, милорд. Вы понимаете, что я должна была попытаться.
– Конечно. Это очень достойный поступок, поверьте мне.
– Вы отпустите меня сейчас же?
– Да, как я и обещал. Я отдам распоряжение, чтобы к утру все было готово к вашему отъезду.
– Благодарю вас, милорд.