Первым же своим указанием Казимир лишил всех привилегии жрецов Багала, второй указ оказался еще хуже – Регент отменил ежегодное празднование Огненного бога. Формоз все ждал, когда же народ потребует возродить торжество, но Казимир ловко указал на то, что празднества проводились за казенный счет, пообещал снизить налоги и тем самым расположил к себе толпу, которая, как выяснилось, не так уж и благоволила толстякам в красном. Формоз начал нервничать. Казимир его не принимал, а все его письма пускал через Канцелярию, которая ожидаемо погрузилась в хаос с исчезновением Эльте. Больше того, до Формоза стали доходить странные слухи о новом Канцлере, которого собирался назначить Казимир, говорили, что им станет какой-то деревянный вояка, который не то, что в финансах, в собственных штанах мог запутаться. Нового Канцлера не назначали по одной простой причине – не могли найти Имперскую печать, срочно заказали новую, но оказалось, что сделать это можно только по оттискам, потому что все необходимые клише и чертежи бесследно исчезли. В общем, Формоз заперся в своем доме, пил, смотрел на осенний дождь и ждал следующего безумного указа Казимира.
– Не так хорошо, как при предыдущем, – наконец, ответил Формоз на вопрос Мадога.
Мадог усмехнулся и покачал головой.
– Тогда у меня для тебя есть хорошая новость, Формоз – у меня есть все основания полагать, что Лазарь все еще жив.
Мадог впился глазами в лицо жреца, а тот, несмотря на все старания, так и не смог скрыть судорогу.
– Почему вы так думаете, милорд? – сдавленным голосом спросил Формоз.
– Скажем так, – Мадог улыбнулся, хотя эта улыбка ничего хорошего не предвещала, – у меня есть некое свидетельство, которое это подтверждает.
– Могу я поинтересоваться, что это за свидетельство? – осторожно спросил Формоз.
На лице Мадога отразилось сомнение. Формоз только сейчас заметил, насколько он худ и бледен, под глазами залегали глубокие тени. Ну конечно, убегать из Целлы ему пришлось, бросив все. Само по себе удивительно то, что он вообще выбрался.
– Канцлеру Эльте было видение на острове Мор, – наконец, отчеканил бывший лорд Востока.
Формоз готов был танцевать от облегчения! Эльте! Правильно он говорил, что этого тощего счетовода нужно сначала отравить, потом обезглавить, потом утопить, и только тогда появится хоть какая-то уверенность в том, что он наконец-то отошел в мир иной. Нет, ну каков хитрец! Видение на острове Мор!
– Милорд, – теперь уже пришла очередь Формоза улыбаться, – я бы не сказал, что господин Канцлер когда бы то ни было отличался религиозным пылом, так что он не лучшая кандидатура для того, чтобы Морской бог посылал ему видения.
– Эльте сказал, что Лазарь похоронен заживо…
Тут ноги Формоза снова начали холодеть.
– … насколько мне известно, Императоров Запада сжигают. Скажи мне, Формоз, вы сожгли Лазаря?
Формоз молчал. Он вспомнил синеватое лицо Императора в гробу, то, как они с Казимиром тащили его к могиле, скрежет, с каким встала на место могильная плита… А еще эти указы Казимира, новый Канцлер, которого вот-вот назначат, и, возможно, плаха, которая в самое ближайшее время ждет самого Формоза, потому что не стоит забывать – Верховного жреца Багала назначает сам Император…
– Где он? – спросил Мадог.
– В могиле в склепе, – тихо ответил Формоз. – Он был еще жив. У него что-то вроде летаргического сна.
– Кого вы сожгли?
– Жреца, который должен был всю ночь читать молитвы.
– Лазаря отравили?
– Нет, – Формоз покачал головой. – У Казимира какой-то договор с черными ноб, они дали ему силу, которой он усыпил Императора.
– С ноб? – Мадог подался вперед, и теперь их лица оказались почти вплотную друг к другу. – Что за договор?
– Ноб хотят пройти на Север через Запад, за это они дали Казимиру дар усыпить Лазаря, но мне кажется, что Лазарь не умрет, пока Казимир не исполнит все свои обязательства. Поэтому Казимир и не стал его сжигать – решил, что не сгорит. Мне так кажется…
– И почему же Казимир до сих пор не открыл для ноб Запад?
– Не знаю, вероятно, есть еще какие-то обстоятельства.
– Хорошо. Как разбудить Лазаря?
– Я не знаю.
– Все ты знаешь, Формоз, шевели мозгами.
Лазарь… Если вернется Лазарь, то не будет никакого Казимира, жрецам Багала вернут привилегии, все будет по-старому… Только вот самого Формоза опять же ждет плаха…
– Формоз, я слушаю.
– Он убьет меня, если узнает, что я участвовал в заговоре против него. Казимир меня сдаст. Лазарь убьет меня.
– Не узнаешь, если не попробуешь. Как его разбудить?
Формоз вытер ладонью пот со лба, при этом чуть было не задев лицо Мадога.
– В общем… В общем, когда Казимир попытался усыпить Императора в первый раз, у него ничего не получилось. Мы с ним потом разговаривали об этом и решили, что все дело в том, что у Лазаря тогда в руках был древний северный меч. Если это мешало его усыпить, то, может быть, это его разбудит…
– Где этот меч?
– В оружейной Императора.
– Ты можешь его достать?
– Нет. Мне закрыт вход во дворец Горда.
– Значит, считай, что ты уже труп, так что кроме Лазаря тебе надеяться не на кого. Нужен именно меч или подойдет что-нибудь другое?
– Что-нибудь другое… – Формоз судорожно соображал.
Меч был с Севера, древний северный меч, который стал трофеем при завоевании Севера. Не в мече дело, а в том, что он был с Севера! Север…
– Ну конечно! – Формоз вскочил, и Мадог еле успел отклониться назад. – Север!
Формоз кинулся к бюро и стал в нем копаться, на пол полетели бумаги, перья и какие-то безделушки.
– Север, север, север… – приговаривал жрец. – Вот!
Он повернулся к Мадогу, держа в руках конверт.
– Что это? – спросил Лорд.
Формоз молча протянул ему конверт. Мадог взвесил его на руке и достал тяжелый круглый медальон, в центре которого горел огромный рубин. Мадог отложил медальон и достал из конверта письмо. Это было письмо, которое Эльте написал Лазарю, и ответом на которое Формоз отправил Канцлера в Целлу.
– С Севера, – Мадог снова взял медальон. – Прямо из гробницы Северных конунгов. Я не знал, что Эльте забрался так далеко.
В последних словах, как показалось Формозу, содержалась изрядная доля яда.
– Милорд…
– Да? – Мадог смотрел, как отблески пламени играют на рубине.
– А как прошла ваша встреча с Канцлером Эльте?
Мадог поднял глаза, и Формоз удивился их выражению.
– В результате нашей встречи, Формоз, меня лишили трона Востока. Хочешь спросить еще что-нибудь?
Формоз замотал головой. Ну, Эльте есть Эльте. Видимо, Мадог решил на него нажать, и загнанный в угол Канцлер тут же проявил все свои лучшие качества.
– Я думаю, это подойдет, – Мадог ловким движением отправил медальон в карман. – Склеп охраняется?
– Только почетная стража. Ночью там никого нет.
– И что никто не зарится на императорские могилы? – удивился Мадог.
– Нет, – тихо ответил Формоз. – Боятся Багала.
– А тот кого-нибудь карал? – Мадог фыркнул.
Формоз решил не отвечать. Действительно, пророчеству Морского бога можно верить, а вот Багал ни на что не способен – логика железная. Формоз посмотрел в окно – над Гордом уже сгущались сумерки.
– Время подходящее, – заметил жрец.
– Тогда можем выходить, – Мадог поднялся.
– Милорд…
– Что еще?
– Тут такая проблема – в таком виде вам лучше не разгуливать, за километр видно, что вы из Целлы.
Мадог удивленно посмотрел на него, Формоз извиняюще развел руками.
– И что ты предлагаешь?
Формоз подошел к двери, открыл ее и закричал:
– Жанна!
– Че тебе? – через некоторое время раздалось снизу.
– Не «че», а «что», не позорь меня перед гостем!
– Что тебе?
– Принеси мои старые мантии!
– Какие старые мантии?
– Те, что в подвале!
– Ага…
– И еще сандалии!
– Сандалии? – удивленно переспросил Мадог. – На улице холод собачий.
– Мы их носим поверх сапог, – успокоил его Формоз. – Просто жрецам полагается носить сандалии круглый год. Считается, что пламя Багала нас согревает, хотя я бы не сказал, что это так.