Капитан достал из-за спины матерчатую широкополую шляпу и надел ей на голову.
– Иначе обгорите на солнце, – он откинул полог и вышел.
Я Канцлер Запада, герцог Валлардии и наместник Северных побережий, я Канцлер Запада, герцог Валлардии и наместник Северных побережий, повторяла про себя как мантру Этель Штайн, когда Капитан сажал ее на лошадь после нескольких неудачных самостоятельных попыток.
Как и обещал Капитан, до Дайрата они ехали ровно пять дней. Ночевали либо в деревнях, либо прямо посреди пустыни, установив шатер, который оказался в одной из седельных сумок. Этель почти всю дорогу молчала, с Капитаном старалась разговаривать только при необходимости. Она ехала за ним и сверлила глазами его спину. Как же неожиданно быстро стирается грань между господином и слугой. Когда он был от нее зависим, и одно ее слово могло отправить его на плаху, что-то он был не очень разговорчивым. А тут надо же! Этель все еще не давали покоя его слова о Лазаре. Она ничего не сделала… А что она могла сделать? Отправиться в Горд, а потом прямиком вслед за ним на тот свет? Разве она сейчас не ищет какой-то сказочный город, потому что есть самый крохотный шанс помешать планам Казимира? Разве это не считается за попытку? Она вспомнила свое видение на острове Мор, и ее снова опутало то чувство беспомощности и безнадежности, почти безумие, в котором с трудом удается сохранить собственное «я». Если Лазарь все еще жив, то сохранил ли он рассудок? Или когда она наконец-то его освободит – а что бы ни говорил Капитан, она его освободит – он превратится в жалкого безумца?
На четвертый день пустыня из желтой стала красной, на утро пятого дня на горизонте появилось облако красной пыли, в котором смутно угадывались очертания каких-то строений.
– Дайрат, – коротко сказал Капитан.
– Что бы вы ни возомнили, я пытаюсь спасти Императора, – выпалила Этель, – именно поэтому я и приехал на Юг.
– Вы четыре дня это придумывали? Или придумали сразу, а оставшееся время занимались самовнушением?
Этель в порыве бессильной ярости сорвала с пояса флягу с водой и со всей силы кинула ее в пустыню.
– Ваше благородие! – Капитан остановил свою лошадь и спешился. – Вам не нравится фляга? Вам подать золотую или серебряную?
– С вашей кровью, – прошипела Этель.
– Уедете без меня – остаток пути будете привязаны поперек седла.
Капитан неторопливо пошел за флягой. Этель казалось, что он специально идет слишком медленно, чтобы еще больше ее разозлись. Потом он поднял флягу и так же медленно пошел обратно. К его возращению Этель как раз уже мучительно хотелось пить.
– В Дайрате держите язык за зубами, – предупредил он. – А если уж вам придет в голову разговаривать, то не забывайте, что на вас юбка, а не брюки.
Этель не ответила и отвернулась.
К полудню они въехали в деревню. В жару она была пустынна, только тощая собака испуганно шарахнулась в сторону при их приближении.
– За счет чего здесь живут? – тихо спросила Этель.
– Добывают соль. Соляная шахта в получасе езды, – ответил Капитан.
– Вы тоже добывали соль?
Капитан ответил не сразу.
– Нет.
– А чем вы здесь занимались?
– Я был палачом округа.
Этель удивленно посмотрела на него. Палачом? Она представила Капитана с черным колпаком на голове, заносящим меч и отрубающим голову преступнику. Это многое объясняло.
– Почему вы уехали из Дайрата? – спросила Этель.
– Потому что мне хотелось большего.
Так все говорят, но никто никогда не уезжает, потому что хочет большего, уезжают потому что что-то не получается – и только после этого начинается гонка за лучшей жизнью в больших городах, которые проглатывают подавляющее большинство таких вот наивных селян.
Этель заметила, что в одном из дверных проемов мелькнул силуэт человека. За домами послышался шум. Их приближение заметили. Капитан не обращал на это внимания. Он только безразлично скользнул взглядом по беленым домам и чуть быстрее пустил лошадь. Уж что Этель точно знала, так это то, что так не возвращаются в родные места, если хорошенько там не напортачили. Капитан тем временем свернул в проулок и остановил лошадь у забора, который ничем не отличался от всех остальных. Он спешился, потом подошел к Этель и помог ей спуститься. Капитан открыл калитку и вошел во двор, посреди которого бурно разросся кустарник. К забору с внутренней стороны были приставлены лопаты и еще какой-то инвентарь, предназначения которого Этель не знала. Капитан прошел через двор, остановился перед закрытой дверью и постучал. Сначала ответа не было, но потом дверь открыла пожилая женщина. Она уже перешагнула рубеж старости, но не утратила свою красоту: ровная спина, гордо поднятая голова, длинные седые волосы струились по плечам, морщины не портили правильных черт лица, а скорее придавали им благородство. Капитан и женщина какое-то время пилили друг друга взглядами, а потом женщина молча ушла внутрь дома. Капитан вошел и чуть заметно сделал знак Этель идти за ним. Внутри было темно, точнее так казалось после обжигающего света пустыни. У Этель ушло несколько мгновений на то, чтобы избавиться от временной слепоты, после этого она увидела просторную комнату, пол и стены которой были завешаны коврами. В глубине комнаты был очаг и широкий деревянный стол, вокруг которого стояли стулья. Капитан отодвинул один из них, тяжело уселся и вытянул ноги. Эта поза неприятно напомнила Этель Лазаря, она осталась стоять. Женщина помешивала что-то в висящем над тлеющими углями котелке.
– Какими судьбами, Тарт? – наконец, спросила она.
Капитан чуть заметно улыбнулся. Этель поняла, что он так до конца и не был уверен в том, что она заговорит с ним.
– Приехал вас повидать, тетушка.
– Ложь тебе не к лицу, – женщина бросила на него тяжелый взгляд. – Кто это? – она кивнула на Этель.
– Это сестра моего друга, он умер. Я забочусь о ней. Она не говорит на нашем языке.
Женщина фыркнула.
– Бледная она какая-то. Больная что ли?
– Она с Севера, там все такие.
– Так зачем ты вернулся? – женщина отложила ложку.
– Мы здесь ненадолго. Мне нужно кое-что узнать, а потом мы поедем дальше, – Капитан поднялся. – Ты позволишь нам остановиться у тебя?
– Почему нет? – женщина пожала плечами. – Дом-то все равно пустой.
– Спасибо, – Капитан кивнул. – Я уйду ненадолго, а ты покорми свою гостью, она устала с дороги.
Капитан пошел к двери.
– Эй, Тарт! – окликнула его женщина.– А как ее зовут-то хоть?
Капитан внимательно посмотрел на Этель.
– Ее зовут Марта, – он улыбнулся и вышел.
Этель оставалось только выжать из себя глупую улыбку. И это я тоже тебе припомню.
Как выяснилось, женщину звали Эльга, и она была сестрой матери Капитана. Эльга налила Этель жидкой похлебки из котелка и стала рассказывать ей историю своей семьи в той манере, в которой обычно люди рассказывают что-то домашним животным – без малейшей надежды на то, что их понимают. Но Этель понимала. Когда свет в окне стал неожиданно красным, а потом наступила темнота, Этель и Эльга уселись рядом у очага, старая женщина протянула Этель недоплетенную корзину. Этель покрутила корзину в руках, а потом медленно и неторопливо начала сплетать прутья. Эльга смотрела на нее с интересом.
– Странно ты как-то плетешь, – заметила она.
– У нас плетут так, – ответила Этель и только тут вспомнила, что Капитан запретил ей разговаривать.
Эльга потрясенно посмотрела на нее.
– Так ты разговариваешь по-нашему?!
– Да, – ответила Этель. – Разговариваю не очень хорошо, но понимаю достаточно.
Эльга хмыкнула.
– Это Тарт запретил тебе разговаривать? И конечно никакая ты не Марта и уж точно не сестра его друга…
– Марта ничуть не хуже любого другого имени, – ответила Этель.
– Ладно, – Эльга отложила корзину. – И кто ты такая? Его любовница?
– Скажем так, я его хороший друг.
– Любовница то бишь? – Эльга не успокаивалась.
– Нет, – спокойно ответила Этель, – я просто хороший друг.
– Ну и с какой радости вас принесло в Дайрат? Хоть ты мне скажи, а то из Тарта двух слов не вытянешь.