Этель посмотрела в окно – там была непроглядная темнота. Такую она видела только на Севере, там, где не было больших городов, которые превращали ночь в день. Она перевела взгляд на Эльгу.
– Я вам отвечу, если вы ответите на мой вопрос.
Эльга хмыкнула.
– Ну давай. Задавай свой вопрос, хороший друг.
– Почему Капитан… Тарт уехал отсюда?
Взгляд Эльги стал тяжелым. Она посмотрела на пламя очага, и ее глаза помутнели.
– Потому что он знает только добро и зло, а то, что между ними может быть что-то еще – это у него в голове не укладывается.
Ну надо же! Этель скривилась: интересно, когда Капитан отдавал Банару договор, он тоже действовал из идеалистических побуждений?
– И все-таки?
– Ты знаешь, кем он был здесь?
– Да. Он сказал, что был палачом.
Эльга кивнула.
– Да. Уважаемый человек. Работа не самая чистая, но и не хуже любой другой, рубил головы ворам и убийцам. Его уважали. А потом осудили за колдовство его невесту. Он отрубил ей голову и тем же вечером уехал из Дайрата. Это было двадцать лет назад. Больше никогда не возвращался.
Этель моргнула от неожиданности. Она ожидала чего угодно, но только не такой душещипательной истории. Любовь? У Капитана Вильрена?
– А разве нельзя было обжаловать приговор? – осторожно спросила она.
Даже на Севере преступник имел право на защиту, на Востоке специальный орден морских монахов занимался тем, что пытался оправдать преступников, на Западе судили дважды, чтобы избежать ошибки. Ну, конечно, если приговор не выносили лично их Императорское величество.
– Девочка, – Эльга рассмеялась, – на Юге приговор выносят ноб, а они не могут ошибаться.
Дикость какая…
– Ну теперь-то ты мне расскажешь, зачем он вернулся?
Но в этот момент открылась дверь, и вошел Капитан. Этель опустила глаза и снова занялась корзиной. Ей показалось, что он не случайно вошел именно на этом месте их разговора.
Они уехали наутро. Капитан холодно попрощался со старой женщиной, она кивнула ему в ответ. Потом они молча ехали, пока Дайрат не скрылся из виду. Только после этого Этель набралась сил, чтобы заговорить.
– Я так полагаю, вы что-то узнали?
– Да ничего я толком не узнал, – поморщился Капитан, – так, одни стариковские бредни. Говорят если ехать три дня на запад, то появится какая-то дорога, которая выведет к городу, сам город никто не видел, а вот на дорогу время от времени кто-нибудь натыкается.
– И почему никто не узнал, куда она ведет?
– Боятся. Ноб запрещают ходить в это место.
Опять ноб. Ну надо же развести такую религиозную гегемонию! Иногда Этель казалось, что даже Эоганна боятся меньше, чем ноб, и если ноб завтра прикажут сжечь короля на костре, то его народ не будет колебаться ни секунды, прежде чем сделать это.
Дорогу они нашли через два дня. Еще через два дня они увидели город. Сначала он возник на горизонте как огромный величественный мираж, потом становился все ближе и ближе. Стали видны некогда величественные здания, которые поглотил песок, от них остались лишь стены, источенные ветром и временем. Краски города стерлись навсегда, широкие мостовые разрушились, огромные скульптуры, изображающие зверей с человеческими головами, изуродовало время. Им пришлось спешиться, потому что лошади не могли преодолевать завалы из блоков известняка, обломков скульптур и вывороченных дорожных плит.
– Ничего себе… – прошептала Этель, остановившись у поваленного обелиска, который был испещрен письменами на непонятном языке. – Я начинаю менять свое мнение о Юге.
Капитан прищурился и смотрел куда-то поверх ее головы.
– Мне кажется нам туда.
Этель обернулась и увидела вдалеке огромные колонны, некогда поддерживавшие массивный свод, от которого теперь осталось всего несколько балок. Они вышли на аллею, которую стерегли псы с человеческими лицами, потом прошли по старой дороге, хоть и пострадавшей от времени, но все еще различимой, и, наконец, добрались до первой из исполинских колонн. Их было двенадцать рядов, в каждом по двенадцать колонн, они были испещрены затейливыми знаками, которые много веков назад были раскрашены в яркие краски. Этель провела рукой по поверхности колонны, шершавый камень оказался теплым.
– Что же это за место?
– Место древних богов, – ответил Капитан.
Этель вспомнила могилу конунгов на Севере, там тоже все поражало своей монументальностью.
– Судя по расположению, это главное здание, нам нужно разделиться и осмотреть его. Встречаемся здесь же, – Этель похлопала рукой по колонне.
– Не уверен, что это хорошая идея, – ответил Капитан.
– Встречаемся здесь же, – повторила Этель.
Она пошла вперед. Колонны отбрасывали ровные тени, у шестой колонны она свернула налево и пошла вглубь здания. Тени оставляли ровные полосы на каменном полу. Стояла почти абсолютная тишина. И что здесь можно найти? Еще одного Анла в подземелье? Тогда вряд ли стоит рассчитывать на теплый прием и терпеливые объяснения. Да что она вообще собиралась найти на этом Юге? Колонны закончились, и Этель увидела каменную арку, изображавшую двух огромных быков, сцепившихся рогами. Этель прошла вперед и оказалась во дворике, посреди которого был пустой каменный бассейн, окруженный статуями. Этель надвинула шляпу на глаза.
– Юг… – задумчиво сказала она вслух и пнула ногой небольшой камешек, тот с громким стуком упал на дно бассейна. – Казимир что-то привез с Юга, и это помогло ему свергнуть Лазаря, Анл сказал, что с Юга идет чума, Морской бог и Багал подали мне знак, что мне нужно отправиться на Юг…
Еще один камешек отправился в бассейн, Этель уже сделала почти полный круг вокруг него. Она подняла глаза, заглянула в пустые глазницы одной из статуй и замерла. Интересно, а почему она вообще решила, что ей нужно ехать на Юг? Из-за того, что при выборе направления бегства морской крест обжег ей руку? Это казалось вполне логичным, но… Но с Юга идет чума, которую Казимир привез с собой на Запад, на Юг не нужно ехать, Юг – это главный враг, главная опасность.
– А Югом правят ноб… Вот черт… – Этель вдруг пожалела, что они с Капитаном решили разделиться.
Ей стало не по себе, она огляделась вокруг, тишина казалась звенящей, раскаленный от жары воздух вибрировал. Этель медленно сделала шаг назад. Ничего, если идти достаточно быстро, то минут через десять она выберется из этого места, потом нужно будет найти лошадей… И тут Этель с ужасом поняла, что не помнит дороги обратно.
Вдруг она услышала плеск воды. Этель замерла, ее зрачки расширились, стал слышен стук собственного сердца. Плеск доносился из пустого бассейна. Уже понимая, что она делает какую-то чудовищную ошибку, Этель подошла к краю бассейна и увидела, что его наполняет мутная черная вода. Это было плохо. Инстинкт подсказывал Этель бежать, она сделала шаг назад, но споткнулась обо что-то и почувствовала, что падает. Самое странное, что падала она не назад, а вперед, прямо в мутную черную воду. Крик застыл у нее в горле, когда вода потянула ее вниз. Этель отчаянно боролась, пытаясь выплыть. Она готова была поклясться, что бассейн был всего лишь пару метров глубиной, но у нее было такой ощущение, что ее затягивает в бездну. Она ничего не видела, легкие разрывались от желания сделать вдох. Этель двигалась все медленнее и медленнее, скоро станет невозможно сопротивляться, и она вдохнет мутную жижу, грудь разорвет от чудовищной боли, наступят мгновенья паники, которые покажутся ей вечностью, потому судороги и смерть… И вдруг как будто кто-то резким движением сдернул повязку с ее глаз, все события ее жизни пронеслись перед ней за одно мгновенье, ей показалось, что она взмыла высоко-высоко вверх, стала бестелесным духом, вот она видит под собой пустыню, сияющий красный Кармин, Лорн с его огнями, вот море вдалеке, а там еще дальше, берега Востока и белая жемчужина Целлы. Но полет длился недолго, и она начала стремительно падать вниз: сначала исчез Восток, потом море, потом Лорн, потом Кармин, и остались только пожелтевшие развалины старого города, которые стремительно неслись на нее. Она пролетела сквозь череду колонн, увидела свое тело, лежащее на дне пустого бассейна, и замерла. Вдруг пришло страшное понимание – она больше не она, у нее память Этель, но она больше не Этель, она что-то другое, древнее, непонятное, дикое как хищный зверь и очень-очень голодное. Она смотрела на свое тело, и видела в нем какое-то подобие пищи для себя. Да! Она голодна, она так давно бестелесна, что ей нужно тело, ей нужно чувствовать себя живой! Наконец-то, наконец-то этот голод будет утолен! И она бросилась внутрь себя.