– Что за стена? – спросил Мадог.
– Огненная земля и море. Огненной земли больше нет, как я уже сказал, сила Багала и Морского бога исходит из веры людей в них. Уничтожили пирамиду – уничтожили основной источник существования Багала, поэтому он больше не может поддерживать Огненную землю. Стена разрушена, теперь ноб идут на Север.
Лазарь молчал, его прищуренные зеленые глаза пилили стену где-то над левым ухом Кандориума.
– И зачем им на Север, если вольты изменили свою точку зрения?
– Милорд, вы плохо слушали, – ответил Красный отшельник, – вольтов они уговорят потом, сейчас им нужно убить Северного Властелина, и они знают, что вольты, их братья, не будут им помогать, но они не будут им и мешать. Именно за этим ноб сейчас пойдут на Север, чтобы уничтожить последнего, кто следит за нашим миром и может вызывать великих богов, а потом они будут использовать людей как скот – сосуды для сущности ноб и пища для вольтов. Эта вещица, – отшельник кивнул на лежащий на полу медальон, – явно привезена откуда-то с Севера, и судя по ее силе из того самого места, где сейчас находится Северный Властелин. Значит, его местоположение уже не секрет. Для ноб осталось дело за малым…
– … собрать кровь четырех человеческих царей, – закончил за него Лазарь.
– Именно так, – Кандориум кивнул.
– Где они возьмут эту кровь? – спросил Мадог. – Не самое простое дело.
– Да нет, Мадог, тут-то все как раз гораздо проще, чем тебе кажется. Кровь Эоганна они раздобыли, в этом я больше чем уверен. Кровь одного из моих сыновей им отдаст Казимир.
– Остается моя кровь или кровь Родора. Тут, боюсь, у них возникнет небольшая проблема.
– Не только твоя кровь или кровь Родора, им еще нужна кровь правителя Севера, а Севером у нас правит Эльте, Канцлер Запада, герцог Валлардии и наместник Северных побережий. Где можно встретить обе эти крови, Мадог?
– Черт! – раздался голос Формоза. – Я наконец-то понял! Эльжебет!
– Кто такая Эльжебет? – спросил Мадог.
Лазарь повернулся.
– Это дочь, которую семнадцать лет назад родила тебе Этель Штайн. По всем законам жанра она то, что им нужно – Севером все еще формально владеет Эльте, а на Востоке правит ваша династия. Жиденькая кровь, но для ноб, как я думаю, и этого будет достаточно.
– Я пошлю с вами наших людей, – ответил Красный отшельник.
Под затянутым пеплом небом ехали всадники, двадцать из них были в глухих красных плащах с капюшонами, возглавлял процессию человек с огненно-рыжей головой. Он скакал во весь опор, и было видно, как под его почерневшей от пепла рубашкой перекатываются могучие мышцы.
Этель смотрела на небо и улыбалась. Его затянула пелена пепла, и это было для нее самой прекрасной картиной – в стене была пробита брешь, а значить теперь они могут идти на Север.
Она уже давно шла пешком, рядом загонял лошадь, пытаясь успеть за ней, этот надоедливый москит – Тарт Вильрен, который придумал себе кличку Капитан, как будто он не человек, а собака. Эй, Капитан, ко мне! Этель ускорила шаг. Вильрен отстал. Она посмотрела вперед, за череду песчаных дюн и за горизонт. Там уже собирались братья и сестры, которые нашли себе подходящие человеческие тела. Будь проклято время – когда-то они могли существовать и без этих тел, но вечная борьба их настолько утомила, что им нужны эти нелепые создания из плоти и крови. Как же их много… Этель подумала, что когда все закончится, нужно будет как следует заняться этим вопросом: кто его знает, возможно, есть способ существовать и без этих мешков с костями. Этель пока не заговаривала с остальными, она только коснулась их сознания издалека, так, чтобы они этого не чувствовали. Она хотела сделать им сюрприз. Ее не было так много лет, что они уже, должно быть, потеряли надежду ее увидеть. Они будут рады ее возвращению, потому что в ней столько силы, что она стоит тысяч таких, как они. Ее волновал вопрос – остался ли еще кто-нибудь из первых, такой же сильный как и она, но пока она не могла никого почувствовать. Хотя, конечно же, остались! Только те, кто были первыми, смогли бы повести за собой остальных таким единым фронтом.
О, Этель действительно была древней! Ей было почти столько же лет, сколько и этому миру. Она была из тех первых, кого создали Великие, и одной из немногих, кому удалось пережить все великие битвы. Она помнила радость создания, помнила те времена, когда и людей-то как таковых еще не было! Когда она пожертвовала своей свободой, чтобы пленить Южного властелина, таких как она, оставалось тринадцать. Интересно, сколько осталось теперь? В своей клетке она не слышала отголоски стычек ноб и стражей, но она была слишком далеко от стены, и что-то могло просто не дойти даже до ее обостренного слуха. Ах, какими же бестолковыми были эти столетия плена! Ей только и оставалось, что отравлять этот проклятый город, свою тюрьму, которую она ненавидела. Она веками убивала его: сначала звери и птицы, потом растения, потом ушла вода и, наконец, даже камень стал ее жертвой. Она оставила за собой руины! Но, конечно, проклятая сила древних властелинов возродит это забытое место всего за несколько часов. Века ее работы против всего нескольких часов – вот она сила хозяев!
– Хозяева… – она выплюнула это слово как ругательство.
Хозяева и две их верные стаи собак, которые без конца тявкают. Разве такого достойны они, первородные? Интересно, остался ли кто-нибудь из первых среди северных братьев? Если да, то это облегчит переговоры. Приятно будет увидеть кого-то знакомого.
Этель заметила, что подошла уже достаточно близко к остальным. Надоедливый человечишка, слава богам, отстал от нее. Этель остановилась на гребне дюны. Она чувствовала, как чужие мысли парят вокруг нее, но пока не давала им прикоснуться к себе. Она предвкушала встречу. И вот она раскрылась, тут же услышав, как в нее ударяются сотни мыслей. А потом раздались сотни голосов, ликующих голосов! Она была права – они ее ждали! Ждали… скучали…тосковали…страдали…ждали…пытались…не могли…пытались…не освободили…тосковали…ждали…скучали….
И вот один особенно ясный голос, один из тех, по кому скучала сама Этель. Она четко выделила этот голос из толпы, а потом и он отделил ее от остальных. Теперь они остались наедине посреди этого шума, наслаждаясь приватной беседой.
– Я рад, что ты свободна.
– Мое имя теперь Этель, – ноб не имели собственных имен, они брали имя того человека, тело которого использовали.
Точнее даже не совсем использовали, потому что ноб и человек сливались воедино.
– Мое имя теперь Ильдор.
Он тоже был одним из первых, почти такой же сильный как она, просто чуть-чуть слабее, что и спасло его от многовекового одиночества.
– Где ты?
– Я у начала пути к Огненной земле, мы ждем здесь остальных.
– Я еще далеко. Как продвигаются наши дела?
– Огненной земли больше нет, нам нужно добраться до Горда, чтобы получить остальную кровь, и тогда мы будем готовы к встрече.
Этель на некоторое время замолчала. Она вдруг отправилась далеко-далеко, гораздо дальше, чем могла видеть даже при всей своей силе. Мелькнула странная картинка: красные плащи и медная голова.
– Я что-то чувствую, Ильдор.
– Что именно?
– Я чувствую, что нашим намерениям могут помешать. Кровь будет достать не так просто. Даже если я дам вам кровь Севера, то нужна будет еще кровь Востока.
– Я тоже это чувствую, Этель, и еще я чувствую, как поднимается ветер, и волны становятся высокими. Страж воды не пропустит нас без боя.
– Никто не говорил, что это будет легко.
– Да, никто не говорил, что это будет легко.
Этель обернулась. Вильрен уже догнал ее. Вот ведь надоедливый пес…
В Целле проснулся лорд Родор. Он вскочил с постели и подбежал к окну. Сначала он решил, что зрение обманывает его в предрассветных сумерках, но вскоре убедился, что не ошибается. Он видел лестницу Палладиума, которая вдруг стала в несколько раз длиннее, вода отступила, обнажив древние ступени, покрытые тиной, на них в последней агонии бились умирающие рыбы. Родор перевел взгляд и увидел, что у подножья маяков больше не плещутся волны, теперь маяки стояли на высоких насыпях, раскидывая свет своих огней по легкой ряби мелкой стоячей воды. Море ушло из Целлы, на горизонте Родор увидел огромную стену воды, которая мчалась вдаль. Он зашептал молитву Морскому богу.