Это оказался Аверов.
- Все? - спросил Шувалов. - Хорошо, тогда...
Он умолк, увидев, что Аверов покачал головой.
- Ну-ну. Что-нибудь интересное?
- Кажется, - сказал Аверов озабоченно. - Не хотите ли зайти сейчас в центр, посмотреть?
Шувалов усмехнулся.
- Хочу, не хочу, - сказал он, - а, видимо, придется. Что у вас за манеры, друг мой. Сейчас, я только закончу...
- Да, - сказал Аверов. - Очень интересно. Видите ли, эта звездочка, которую мы зондировали последней, - ну та, под литерой Даль...
- Нет, - воспротивился Шувалов. - Я посмотрю и увижу сам. Комментарии будут потом. Ладно, закончу вечером. Идемте.
Он зашагал по коридору так стремительно, что Аверов едва поспевал за ним.
В научном центре они просмотрели запись несколько раз.
На бледном экране плясала кривая линия, витки торопливо сменяли друг друга, они то сжимались - и линия становилась почти прямой, то вырастали и кривая делалась похожей на зубья пилы. На шкале хронометра цифры секунды - выскакивали, чтобы тут же уступить место следующим, десятые доли кувыркались, как акробаты, сотые неразличимо мерцали. Вдруг линия стремительно бросилась вверх и словно уперлась в край экрана - казалось, пронизав рамку, кривая ушла куда-то в пространство, и прошло не менее полутора секунд, прежде чем она вернулась на свое место - и снова затанцевали зубчики.
- Вот такой пик, - сказал Аверов, переводя взгляд с экрана на лицо Шувалова и обратно. - Я не уверен, конечно, что моя интерпретация правильна, но мне сразу показалось...
- Обождите, друг мой, - мягко прервал его Шувалов. - Не станем поспешать с выводами. Покажите еще раз. И помедленней, будьте любезны.
Прошло несколько секунд.
- Что-нибудь не в порядке, друг мой?
- Нет... я просто волнуюсь.
- Ну-ну, доктор... Не нужно сразу же предполагать худшее.
Они оба чувствовали себя в этот миг, как врачи у постели больного. И не просто больного, а близкого человека.
Наконец Аверов переключил режим. Лицо его вновь стало спокойным, лишь глаза учащенно моргали, выдавая тревогу.
На этот раз кривая извивалась медленно, словно сытый питон, десятые доли не выскакивали в окошечке, а выползали, сотые вертелись с ленцой. Снова линия потекла вверх; теперь она поднималась медленно, но упорно, и это медлительное движение казалось мощным, неудержимым. Наконец кривая ушла за экран, и ученые долго ждали, пока нисходящий виток не появился снова.
- А резонанс? - спросил Шувалов.
- Есть. Сейчас покажу.
Они посмотрели и резонанс.
- Похоже, - пробормотал Шувалов, когда Аверов выключил дешифратор. Очень похоже. И тем не менее... не станем полагаться только на память. Возьмите, пожалуйста, "Теорию переменных", шестую кассету, там о Сверхновых...
- Я помню, - чуть обиженно отозвался Аверов, и Шувалов невольно улыбнулся.
Аверов вынул нужную кассету - они лежали в гнездах, похожих на пчелиные соты и занимавших всю переборку. Вложил кассету в аппарат. Включил.
- Переведите на большой экран, друг мой, будьте любезны.
Они напряженно вглядывались. Картина была похожей: те же плавные извивы кривой - и внезапный всплеск, снова покой - и стремительный взлет резонанса.
- М-да... - сказал Шувалов и вздохнул.
- А время - вы обратили внимание, профессор? В точности по Кристиансену. Типичнейший вариант. Одна и шестьдесят восемь сотых секунды. Вторая стадия процесса.
- Да, - медленно проговорил Шувалов, так медленно, что, казалось, короткое слово это никогда не кончится: "Ннннннаааа..." - Я сказал бы, что нам повезло. Редкостная удача - хотя в подобной ситуации такие слова кощунство. Что же, сопоставим... сопоставим наши впечатления, друг мой.
- Если Кристиансен прав...
Аверов сделал паузу, словно ожидая, что сейчас его прервут. И в самом деле, Шувалов использовал ее:
- Иными словами - если правы мы с вами; будем называть вещи их именами.
- Если теория справедлива, то вспышку Сверхновой можно ожидать в самом скором времени.
- Когда именно? Ну, грубо приближенно, порядок величины, каким он вам представляется.
- Несколько лет...
Шувалов помолчал, он думал, полузакрыв глаза.
- Пожалуй, так оно и есть. Несколько лет. Несколько лет... А может быть, мы с вами все-таки неправы? Ведь сам Кристиансен, насколько нам известно, никогда не наблюдал ни одной Сверхновой в процессе созревания и вспышки. У него не было настоящего материала. Во всяком случае, он нигде не упоминает... да и не было Сверхновых в те времена в пределах нашей Галактики. Он мог наблюдать ту, в Магеллановом облаке - но ошибки измерения при этом становились чрезмерно большими... - Он снова умолк, потом махнул рукой, словно отвергая что-то. - Хотя - какая разница, иной теории у нас пока нет... Хорошо. Будем работать. Параметры звезды у нас есть. Сделайте одолжение, сядьте за вычислитель и введите их... А теперь давайте попытаемся подсчитать возможную мощность взрыва. Суммарно и по отдельным компонентам излучения.
Аверов быстро составил и ввел программу. Теперь надо было дождаться результата.
- Аверов, друг мой... Вы сильны в истории?
- Я? - Аверов нерешительно развел руками. - Откровенно говоря, у меня не возникало потребности... Я не знаю... Думаю, что ориентируюсь в ней недостаточно хорошо. Если вы имеете в виду историю вообще, а не...
- Именно вообще. Я тоже раньше не интересовался, но когда экспедиция была утверждена и решена проблема экипажа... я успел кое-что прочитать.
- Что-нибудь интересное по нашей теме?
- Нет, о нет, я имею в виду совсем другое... Они были порой очень жестоки, наши предтечи. Я краснел, когда читал об этом. Был, в частности, такой способ казни... - Он перехватил извиняющийся взгляд Аверова. - То есть, намеренного убийства человека, убийства, разрешенного законом... Его привязывали к пушке, - только имейте в виду, что речь идет не об устройстве для получения направленных потоков элементарных частиц, а - ну, боюсь, что не сумею объяснить достаточно точно, я и сам не очень хорошо понимаю принцип устройства и действия, но, одним словом, эта была машина для убийства, - что-то там делали, происходил взрыв, и беднягу разрывало в клочья...
- Профессор!..
- Да, да, я понимаю вас, слушать невозможно без содрогания, я просто цепенел, читая, а ведь там были еще и иллюстрации, вам приходилось видеть эти древние издания? Но я заговорил об этом вот почему: если вычислитель подтвердит мои предположения, то все мы, все человечество окажется в положении, в каком находился привязанный к пушке.