Тьфу, эти Джунайдовы выкормыши подкрадываются незаметно, как рыси. Юноша в сером халате низко склонился, прижимая ладони к груди:
— До места нам остался один дневной переход, о мой халиф.
Аль-Амин продолжал обеспокоенно вертеть головой. Тут среди нищенской одежды погонщиков мелькнуло пестрое. Красно-зелено-желтые полосы толстого халата зарябили в счастливых глазах халифа, жадно впитывающих все: и грубый кожаный пояс, крепко стягивающий талию над узкими бедрами, и стройные длинные ноги, которых не могли обезобразить даже широкие ватные штаны…
— Да-да… — рассеянно откликнулся аль-Амин, расплылся в улыбке и ласково поманил гуляма пальцем.
— …Скоро полдень, — кивнул Джавед. — Пора.
Связанный парнишка судорожно забился в крепких руках айяров.
Рот ему заткнули — до поры до времени.
Колючий, рыжий, мертвый от солнца кустик можжевельника жалко колыхался под злыми порывами ветра. С ветки рвались выгоревшие, потерявшие цвет лоскуты. Парс, кивая собственным мыслям, вытащил из-за пазухи халата колокольчик. Тот глухо, странно зазвенел.
Мальчишка мычал и мотал мокрым от слез лицом. Джавед, старательно сопя, извлек из рукава веревку, продел в ушко и принялся навешивать колокольчик на ветку.
— Вы это, к дереву его привяжите, как положено, — приказал он айярам.
Под нависавшей гребнем скалой топорщилась рыжеватая, облетевшая сосенка. Айяры отволокли парнишку к дереву, усадили на землю и принялись старательно прикручивать к высокому стволу.
— А то знаешь, бывало что и развязывались в последний момент — всякое бывало, — покивал парс, отвечая на вопросительный взгляд Садуна. — Страх силы прибавляет — так они веревки рвали, и бежали прочь как те антилопы… Приходилось ловить, тащить обратно…
И громко приказал:
— Все? Готово? Тряпку вынимайте тогда. И отходим подальше.
Они залегли на соседней, плоской и широкой скале. Впадина с сосенкой и можжевельником просматривалась прекрасно.
Мальчик кричал высоким, хриплым голосом. Ветер гудел. Звенел колокольчик на ветке.
— Что это за язык? — подивился Садун. — Ничего не понятно…
— А шайтан его знает, — пожал плечами Джавед. — Степняки на продажу гнали, может, найман, может, журжень, — хотя шайтан их разберет, все на рожу одинаковые…
За криками, плачем и всхлипами они едва не пропустили главного — свиристение волокущегося по камням чешуйчатого тела.
Змей выполз из-за дальнего края скалы — длинный, локтей в семь, с гребнистой спиной и раскоряченными в стороны, шипастыми на суставах лапами. Хвост истончался почти у самого основания — словно демон еще не нарастил мяса на задницу, и потому за ним волоклось что-то тонкое и черное, как у диковинной крысы.
Мальчик поперхнулся криком и замолчал. Перекошенное лицо из красного стало белым-белым.
Аждахак быстро, очень быстро побежал к жертве — разевая усаженную двойными рядами зубов длинную пасть.
…Через некоторое время Садун порадовался, что он лекарь, и лекарь харранский — в Городе Звездочетов учили строению человеческого тела, вскрывая трупы. На занятиях с учителем приходилось свежевать и разделывать мертвецов, чтобы изучить расположение органов, устройство суставов и переплетение сухожилий.
Аждахак начал с ног. Отгрызал — и заглатывал большими кусками.
Садун ждал, как змей поступит с туловищем. И с головой. От этого зависело многое.
Как и ожидалось, аждахак отъел руки. И начал последовательно выкусывать внутренности. Голову змей заглотил, когда она, с остатками плечей и груди, уже оказалась на земле.
Рядом с Садуном на камне лежал и смотрел Фархад — лекарь купил юношу совсем недавно, перед самым отъездом, но тот уже успел показать себя расторопным и смышленым малым. Ибн Айяш прочил мальчика в ученики — у того оказались умные руки, в самый раз для лекаря.
— Что скажешь, дитя мое? — мягко поинтересовался сабеец.
— Амулетов лучше навесить несколько, — задумчиво проговорил Фархад. — И один — обязательно на шею. Лучше даже на ошейник — так вернее. И тварь непременно обломает зуб — возможно, что и не один.
— Правильно мыслишь, — отозвался Садун. — А потому — правильно рассуждаешь.
Аждахак, сыто переваливаясь, уполз в тень соседней скалы — а потом и вовсе скрылся из виду.
Сабеец обернулся к грызущему травинку парсу и спросил:
— Маленький змей всегда так… питается, о Джавед?
Тот покивал. И добавил:
— Здоровый — тот надевается на человека, как змея на мышь. Целиком заглатывает. Или перекусывает — и жрет по половинке.