— О подождите господа, сжальтесь, — заревел Брауман, бросившись на колени. Ему сейчас же предоставился весь ужас его положения. Он вернется на свой пост, где он ближе к виталийцам, чем к городу Гамбургу? Ни за что! Каждое мгновение ему пришлось бы ожидать свой смертный час.
Он заливался слезами и умолял сенат оставить его в городе, где он готов на худшую службу, на ничтожнейшее жалование. Высокий сенат остался неумолимым, и, когда Брауман не двинулся с места после повторения приказа, бургомистр закричал:
— Наше терпение лопнуло! Я приказываю силой отправить его к маяку. О каре за ослушание сенату мы после поговорим. Солдаты! передайте его гаванной страже, пусть она доставит его в Нейверк, хотя бы связанного.
Брауман был и отбивался как сумашедший, но это не помогло ему. Его связали и бросили в лодку.
К вечеру лодка приплыла к Нейверку. Гаванная стража передала его солдатам. С поручением сената следить за ним, чтобы он опять не убежал и вернулся обратно в Гамбург.
Брауман обезумел от страха и ходил как помешанный. Он знал, что близится час расплаты.
ГЛАВА VII. Годеке Михаил в Нейверке
Солдаты согласились с указанием дрожащего сторожа, что каждое мгновение можно ожидать нападения виталийцев и в страхе забаррикадировали нижнюю входную дверь чем только возможно было.
Через час явились туда виталийцы и нашли дверь запертой. Это была крепкая дубовая дверь, обитая железом, с сильным замком.
Взломать ее нельзя было даже военными топорами, предназначенными на то, чтобы ломать человеческие головы, но не дубовые двери. Других орудий не видно было по близости, но Годеке Михаил нашел исход.
На борту его шлюпки были смола и пакля, которые употребляются для закрытия щелей в лодках. Этим капитан теперь воспользовался. Дверь была толсто намазана смолой, и около нее был разложен небольшой костер из пакли и щепок.
Обитатели башни до сих пор не подозревали, что их враги уже на острове. Тем более они были поражены, почувствовав запах гари и убедившись, что входная дверь горит. Этим был отрезан единственный выход из этой ловушки.
— Они пришли! Это они! Виталийцы пришли! — заревел Вильмс Брауман. — Мы все пропали!
— По твоей вине, — крикнул командир отряда солдат. — Если бы ты не придумал это мерзкое предательство, мы бы теперь не сидели в ловушке. Особенно глупо было, что мы твоими подлыми издевательствами раздразнили Штертебекера до крайней степени.
— Я невиновен! — хныкал Брауман. — Я невиновен! Сенатор Шоке подстрекнул меня на это. На него падает вся вина. Но он теперь в безопасности, а мы будем перерезаны.
— Молчи, несчастный! — презрительно крикнул командир отряда. — Мы будем драться до последней капли крови и, если мы умрем, так мы хоть возьмем с собой в могилу несколько противников.
— Вам хорошо говорить! Вы падете в борьбе, там смерть приходит совсем незаметно. Но меня замучат до смерти.
— Ты это заслужил, собачий сын! Мне с самого начала не нравилось то, что ты так подло издевался над Штертебекером. В особенности гадко было то, что ты говорил на счет матери, тьфу чорт! Я не хотел вмешаться в грязный разговор, но я должен был сразу заткнуть тебе рот.
— Дым становится все гуще, — стонал Брауман. — Дверь долго не выдержит, что будет тогда?
— Тебя они вероятно изрубят в котлетку, тогда мы избавимся от твоего собачьего воя.
Брауман вспомнил, что его ожидает, и упал на пол, без чувств. Командир презрительно оттолкнул его ногой и спустился по лестнице в нижний этаж. Там он убедился, что дверь действительно долго не выдержит натиска.
— Вот так, детки! Беритесь за топоры, — послышался голос Годеке Михаила за дверью, и вслед затем послышались частые сильные удары в обгоревшую дверь.
Командир отряда убедился, что они не могут остаться в верхнем этаже. Они должны встретить врага здесь у двери и стараться во что бы то ни стало прорваться.
Он быстро поднялся по лестнице и кликнул солдат вниз. Он старался делать это по возможности бесшумно, чтобы виталийцы не узнали, что враги приготовились к встрече.
Под ударами топоров дверь с грохотом лопнула. Виталийцы бросились в наполненное дымом помещение.
В темноте началась ужасная борьба. Оба противника имели свои преимущества. Гамбуржцы были почти вдвое больше виталийцев, но последние были избранные, неимоверно сильные люди и лучше вооружены.
Долгое время обе стороны стояли одинаково твердо. Нескольким солдатам удалось прорваться и исчезнуть в темноте. Они были спасены, ибо на берегу они могли достать лодку.