Астон. Что?
Дэвис (жестикулируя). Я приметил…
Астон. Да. Здесь по всей улице живут.
Дэвис. Да, там занавески-то опущены, я видал, когда мы шли.
Астон. Это соседи.
Дэвис. Это, значит, твой дом?
Пауза.
Астон. Я за него отвечаю.
Дэвис. Хозяин, значит? (Берет трубку и потягивает, не зажигая.) Да, там такие плотные занавески висят на окне, я видал, когда мы шли. Я видал, там такие плотные большие занавески, прямо на окне. Я так и подумал, что там, должно, кто живет.
Астон. Семья индийцев там живет.
Дэвис. Черномазые?
Астон. Я их редко вижу.
Дэвис. Черномазые, а? (Встает и прохаживается.) Да, скажу я тебе, ты тут прибарахлился, порядок, точно говорю. Не люблю пустых комнат.
Астон присоединяется к Дэвису.
Вот что, друг, у тебя не найдется лишней пары ботинок?
Астон. Ботинок?
Идет к правому краю сцены.
Дэвис. Эти недоноски в монастыре опять меня завернули.
Астон (идет к кровати). Где?
Дэвис. Там, в Лутоне. В монастыре там… У меня приятель есть в Шеперд-Буше, понимаешь…
Астон (заглядывая под кровать). Может, найдется пара.
Дэвис. В Шеперд-Буше этот приятель был. В туалете. Он в туалете служил. Самый лучший туалет у них там. (Смотрит, что делает Астон.) Самый лучший. Всегда мне мыло давал, когда бы я ни пришел. Отличное мыло. Им там самое лучшее дают. Я никогда без мыла не был, когда в тех краях оказывался.
Астон (вылезая из-под кровати с ботинками). Коричневые.
Дэвис. Его уже там нет. Ушел. Это он меня и навел на тот монастырь. Как раз на другом конце Лутона. Он слыхал, они там обувь раздают.
Астон. Тебе нужна хорошая обувь.
Дэвис. Обувь? Без обуви мне крышка. Всю дорогу до Лутона пришлось вот в этих переть.
Астон. А что у тебя там вышло?
Пауза.
Дэвис. Я сапожника одного знал в Актоне. Хороший парень.
Пауза.
Знаешь, что этот ублюдок монах мне сказал?
Пауза.
А тут еще есть черномазые поблизости?
Астон. Что?
Дэвис. Тут еще черномазые есть?
Астон (протягивая ботинки). Посмотри, может, подойдут.
Дэвис. Знаешь, что этот ублюдок монах мне сказал? (Разглядывает ботинки.) Эти чуток маловаты.
Астон. Думаешь?
Дэвис. Похоже, не мой размер.
Астон. Почти новые.
Дэвис. Не могу носить обувь, если не подходит. Хуже нет. Я сказал тому монаху, эй, говорю, послушай, мистер, он открыл дверь, громадную такую, он ее открыл, послушай, мистер, говорю, я вон сколько сюда прошел, смотри, говорю, я эти ему показал и говорю, ботинок не найдется, а? — ботинок, говорю, чтоб ходить можно было. Гляди, эти какие, впору на свалку, говорю, я в них не могу. Я слыхал, у вас тут обуви целый склад. Отвали, он мне говорит. Да нет, говорю, ты погляди, говорю, я ж старик, ты со мной так не разговаривай, кто бы ты там ни был. Если сейчас не отвалишь, он говорит, я тебе коленом под зад дорогу покажу. Ты только послушай, говорю, погоди, я ж только ботинки и прошу, не станешь же ты меня бить, я три дня сюда тащился, я ему говорю, три дня без крошки, мне что же, и есть не дадут, а? Иди, там за углом кухня, говорит, иди туда за угол и, когда наешься, вали отсюда. Я пошел на кухню, ну и что? Дали они мне поесть! Птичка, тебе говорю, пичуга, крохотная пичуга и то все бы в две минуты полопала. Ладно, они мне говорят, нажрался — и уходи. Нажрался? — говорю. — Я вам кто, собака? Все равно как собака. Я вам кто, дикий зверь? А как насчет обуви, я слыхал, вы тут раздаете, я зачем сюда пришел? Я уж вашей настоятельнице доложу. Будьте покойны. Один там был ирландец, бандюга, он на меня. Я уматывать. Потом прямиком в Уотфорд и там себе пару подобрал. Сел на Северное кольцо сразу за Хендоном, подошва оторвалась, прямо на ходу. Хорошо, у меня старые были завернуты, со мной еще были, иначе мне хана, друг. Так я при них остался, понимаешь, хоть они и совсем никуда, ничего от них уж и нет.