Ларкин оглядела дома:
— Совсем неплохо. Телохранители что, много зарабатывают?
— Сядьте на пол, под приборную панель, — ответил Пайк.
— А еда у вас дома найдется?
— Вы останетесь в машине.
Пайк и не глядя на Ларкин знал, что она сейчас его гипнотизирует, однако девушка покорно соскользнула вниз.
— Когда мужчина просит меня усесться вот так на пол, это значит только одно.
Пайк взглянул на нее:
— Смешно.
— Так чего же вы не улыбаетесь? Телохранители вообще когда-нибудь улыбаются?
— Я не телохранитель.
Пайк подъехал к маленькой парковке, на которой обычно оставлял машину. Сейчас здесь стояли лишь три автомобиля, и все они были ему знакомы. Он остановился, однако двигатель не выключил. На территории комплекса росли пальмы и цезальпинии, между ними вились цементные дорожки. Пайк вгляделся в игру зеленых, коричневых и иных тонов на фоне оштукатуренных стен, ничего необычного не обнаружил и заглушил двигатель.
— Меня не будет тридцать секунд. Оставайтесь здесь.
Не дожидаясь ответа девушки, Пайк выскользнул из джипа и побежал по дорожке к своей двери. Он осмотрел два ее замка — похоже, их не трогали. Войдя в дом, Пайк направился к вмонтированной в стену сенсорной панели. Он установил в доме систему видеонаблюдения, с помощью которой можно было обозревать входную дверь, окна первого этажа и парковку. Шесть камер системы делали по цифровому снимку каждые восемь секунд.
Пайк включил систему и побежал обратно к джипу.
Ларкин так и сидела под приборной доской.
— Что вы там делали? — спросила она.
— Я ничего об этих людях не знаю. Если они придут сюда, мы получим их снимки и у меня будет с чем поработать.
— Я могу вылезти?
— Конечно.
Выехав из ворот, Пайк повернул к «Албертсонсу».
Ларкин выбралась из-под приборной панели, села, пристегнулась ремнем безопасности. Она, похоже, немного успокоилась. Чувствовала себя лучше. Да и Пайк тоже.
— Что будем делать теперь? — спросила она.
— Возьмем другую машину и найдем безопасное место, где можно будет остановиться. Дел у нас все еще много.
— Если вы не телохранитель, то кто же? Бад сказал отцу, что вы работали в полиции.
— Это было давно.
— А чем вы теперь занимаетесь? Ну, скажем, если вас спрашивают об этом на вечеринке или в баре — какая-нибудь женщина, которая вам нравится, — что вы отвечаете?
— Бизнесмен.
Ларкин рассмеялась, тоненько и натужно:
— Я выросла среди бизнесменов. Вы не бизнесмен.
Пайку хотелось, чтобы девушка замолчала, однако он понимал: страх, который владеет ею, разгорается, точно угли, на которые кто-то дует. Сейчас для них обоих настала передышка, а когда ты сражаешься, передышка самое поганое время. Пока над твоей головой разверзается ад, ты можешь чувствовать себя хорошо, но, стоит тебе получить время для размышлений, тебя начинает трясти, как в лихорадке.
— Кем бы я ни был, я не причиню вам боль и никому другому причинить не позволю.
— Обещаете?
— Да вроде того.
И он погладил ее по перекрашенным волосам.
Зеленый «лексус» ждал их на парковке — еще одна машина в море безликих автомобилей. Пайк поставил джип на первое же подвернувшееся свободное место, затем пошарил под приборной панелью, вытащил из-под нее кобуру со «смит-вессоном» 40-го калибра и бросил ее на колени Ларкин:
— Положите в сумочку.
— Я к нему и притрагиваться не хочу. Ненавижу оружие.
Он залез под панель со стороны пассажира, выудил карманного размера «беретту» калибра 0,380 и пластиковую коробку с патронами. И их тоже бросил на колени Ларкин.
— Боже милостивый, — произнесла она, — да что же вы за псих такой?
Пайк в последний раз залез под панель с приборами, достал запечатанный пластиковый пакет с двумя тысячами долларов, кредитными карточками и водительскими правами, на которых красовалась его фотография и значилось имя: Фред Ч. Хау. Пакет последовал за пистолетами.
Пайк вылез из джипа, перенес две сумки к «лексусу», потом подошел к переднему левому колесу, за которым Ронни спрятал ключи. Загрузив сумки в «лексус», он запер джип и сунул ключ от него на то же место, за левое переднее колесо.
Ларкин, скрестив на груди руки, наблюдала за ним.
— Что будем делать теперь?
— Для начала садитесь в машину.
Пайк засунул «кимбер» под ремень с правой стороны, так чтобы его легко было выхватить. Ронни оставил на полу под рулем записку и телефон. К телефону прилагалось зарядное устройство и наушник, позволявший вести разговор, не отрывая рук от руля.
Ларкин сказала:
— Помираю от голода. Давайте что-нибудь съедим.
Пайк осмотрел телефон, вникая в его устройство, затем включил двигатель и сдал «лексус» назад, одновременно набирая номер знакомой женщины, агента по недвижимости.
— Пока нельзя.
Ларкин даже покраснела от злости:
— Это же нелепо. Я так голодна, что мой желудок того и гляди сам себя съест.
Пайка сейчас больше заботило жилье, в котором они могли бы укрыться. Вселиться нужно было немедленно, а это означало, что обращаться к незнакомым агентам Пайк не мог. Этой женщине он когда-то помог избавиться от приставаний бывшего мужа, и с тех пор Пайк купил и продал с ее помощью несколько домов.
Когда она ответила на звонок, Пайк объяснил, что ему требуется. Надувшаяся Ларкин сидела, привалившись к дверце машины.
Внезапно она закричала:
— Помогите! Помогите! Насилуют! На помощь!
Агент по недвижимости поинтересовалась:
— Кто у вас там?
— Это я за ребенком присматриваю.
Ларкин склонилась поближе к трубке:
— А еще он меня совсем не кормит! Я умираю от голода!
Пайк, прикрыв трубку ладонью, спросил:
— Сможете найти для нас дом?
— По-моему, у меня есть подходящий. Перезвоню попозже.
Закончив разговор, Пайк взглянул на девушку. Она с вызовом взирала на него сквозь темные очки, словно желая увидеть, что он теперь с ней сделает. Возможно, она просто испытывала его на прочность. Все, что ему было известно об этой девушке, рассказали Бад Флинн и ее отец, а теперь Пайк знал, что доверять информации, полученной от Бада, не стоит.
— Как вас зовут?
Она стянула очки, нахмурилась и уставилась на Пайка, как на слабоумного:
— Вы это о чем? Шутить изволите?
— Как вас зовут?
На лице у девушки появилось подавленное выражение:
— ЛАРКИН КОННЕР БАРКЛИ!
— Ваш отец?
— КОННЕР БАРКЛИ! МАТЬ УМЕРЛА! ЕЕ ЗВАЛИ ДЖАНИС! Я ЕДИНСТВЕННЫЙ РЕБЕНОК! И ЧТОБ ВЫ СДОХЛИ!
Пайк ткнул пальцем в ее сумочку:
— Водительские права и кредитные карточки.
Спорить Ларкин не стала — схватила сумочку, вытащила бумажник и протянула ему.
— Возьмите карточки и купите мне что-нибудь поесть!
Пайк, открыв бумажник, большим пальцем выдвинул из него водительские права. Фотография девушки, имя: Ларкин Коннер Баркли. Правда, адрес, указанный в правах, соответствовал адресу высотного дома в Сенчури-Сити, а Бад и ее отец говорили о доме в Беверли-Хиллз.
— Живете в Сенчури-Сити? — поинтересовался Пайк.
— Там офис нашей корпорации.
— А живете-то где?
— У меня верхний этаж большого дома в центре.
— Это туда приходили первые убийцы?
— Нет. Тогда я была у отца. В Беверли-Хиллз.
— Кто такой Алекс Миш?
Она обмякла, точно плавящаяся на солнце целлулоидная кукла. Все ее самоуверенность испарилась.
— Человек, который пытается меня убить.
Пайк уже слышал это от ее отца и Бада, но теперь хотел услышать и от нее.
— Зачем ему нужна ваша смерть?
Она смотрела сквозь лобовое стекло в налетающую на них пустоту.
— Не знаю. Я видела его с Кингами в ту ночь. В ночь аварии. А потом согласилась помогать министерству юстиции.