Темные потоки множились, причудливо изгибаясь в пространстве. Всего на миг они сплелись в трехмерную богомерзкую ухмыляющуюся мне рожу и тут же снова расползлись по воздуху, проникая в тело мертвой девочки.
- Вот так… еще-еще… проткни меня насквозь, жеребец… ну же, давай… ай-ай, – извиваясь в разнузданном танце, кричала медсестра.
Последние слова дородной тетки звучали искаженно, практически неразличимо. Все оттого, что оторвав руку от ее зада, фельдшер засунул пальцы ей в рот. В финале соития, вцепившись в челюсть партнерши всей пятерней, он яростным рывком, как за рычаг рубильника, дернул вниз, попутно выключая мое сознание.
Глава 3
Первым, что я почувствовал, когда пришел в сознание, был резкий мерзкий запах нашатыря. Затем подтянулись призрачный шум и мигрень.
Невольно открываю глаза. Отталкиваю чью-то руку, назойливо машущую перед лицом клочком то ли марли, то ли ваты – не разобрать. Очертания размазаны. Надо мной склонилось продолговатое белое пятно. Фокусирую на нем взгляд. Пятно медленно преобразуется в фельдшера. Он поправляет нелепые очки. Изображает улыбку довольно сомнительной искренности.
Сознание мое спутано. Оглядываюсь по сторонам. Мы по-прежнему находимся в медицинском салоне УАЗика. Только я и фельдшер. Стоим, похоже, на территории больницы. Задние дверцы распахнуты настежь. Из проема лучится дневной свет. Вдоль стриженных зеленых газонов от нас в сторону старого серого здания несут кого-то на носилках санитары.
Сам я сижу на откидном сидении. Левая штанина старательно перемотана бинтом. Иглы в бедре, конечно же, нет.
- Как самочувствие? – интересуется фельдшер.
- Нормально, - отвечаю не совсем уверенно.
- Голова не кружится? В глазах не рябит? Не двоится? Сколько видишь зубов? Сосчитать сможешь? – вопрошает он, протягивая мне, по всему видимо, челюсть медсестры, вытороченную окровавленными лоскутами кожи.
В сложившихся обстоятельствах размышлять не представлялось возможным. Я замахнулся и в итоге стал виновником весьма досадного конфуза.
Очки подпрыгнули на лоб. Фельдшеру с трудом удалось сохранить равновесие. Челюсть медсестры, не пойми как, трансформировалась в его растопыренную пятерню, которой он тут же поспешил прикрыть подбитый глаз.
- Ты совсем буйный что ли? – сокрушается он. – Не хочешь считать - дело твое! Но руки-то, руки зачем распускать?
- Феликс Борисович, с Вами все в порядке? – со стороны слышится обеспокоенный голос медсестры. Она, живая и невредимая, только что подошла к распахнутым дверцам машины.
- Все хорошо, Наденька, - лукавит фельдшер. – Проведите, пожалуйста, этого… гражданина в хирургическое отделение и психиатру его тоже не мешало бы показать.
- Вы уж извините, не со зла я Вас… - оправдываюсь перед ним неуклюже. - Померещилась ахинея мне жуткая…
- Чего же вы ждете, Наденька? - не унимается фельдшер, и рукой раздраженно в сторону здания больницы машет. - Идите уже, идите…
На том и попрощались. Выбрался я из УАЗика. Следом за медсестрой иду. Замечаю, что мнимый шум в голове уже рассеялся, да и мигрень почти отступила. В калейдоскопе минувших событий сумрак и полная неразбериха.
- Что со мной произошло в машине? - спрашиваю Наденьку.
- В обморок ты упал, - отвечает она и баском хихикает. – Я как раз укол готовила и тут на тебе! Сюрприз нежданный! В общем, на меня ты свалился и, как нарочно, плечом на шприц наткнулся. Оттолкнула тебя я, а ты в беспамятстве с сидения брык и на носилки поверх потерпевшей примостился. Мы с Феликсом Борисовичем давай тебя стаскивать. Ох, намаялись, пока на место кое-как усадили.
- Что с девчонкой? - спрашиваю. – Она умерла?
- Конечно же, нет. Жива она, хоть и в тяжелом состоянии. Наши лучшие врачи сейчас за нее борются. И она обязательно выкарабкается. Вот увидишь.
- С чего вдруг такая уверенность?
- Был момент по пути сюда, когда Феликс Борисович решил, что она умерла. И вот тогда мы соприкоснулись с чем-то по-настоящему удивительным. Всего на миг в салоне прямо над малышкой засияла разноцветными переливами радуга. Как там говорится? Каждый охотник желает знать, где сидит фазан! В это трудно поверить, но мы с Феликсом Борисовичем действительно видели радугу, а ты без сознания тогда был. Понимаешь?