И вот, из-за последней ссоры Дестины с Луизой он, Кик, должен сам ехать и наводить мосты за спиной Луизы, умолять и давать суперзвезде слово, что если Дестина соизволит возобновить контракт на условиях Луизы сейчас, в 1991 году он будет в состоянии щедро вознаградить дизайнера за ожидание.
Кик взглянул в зеркало и зачесал назад свои непокорные волосы. Ему не нравилось, как он выглядит. Сколько бы он ни работал, согнать лишний жирок с талии не удавалось. Дестина посоветовал ему воспользоваться новейшим достижением косметической хирургии, называвшимся липовысасыванием, чтобы избавиться от складок на поясе, но это явно не для него. Не впервые Кик пожалел, что не обладает хотя бы малой толикой внешнего лоска Дестины, как будто не стоившего ему никаких усилий. И еще он делал работу такой интересной. Каким-то образом в течение ближайших нескольких часов он должен заставить Дестину понять не только, как высоко Кик ценит его, восхищается им и хочет походить на него, но и в том, что если он наберется терпения и подождет, пока Кик очутится на коне…
Зазвонил внутренний телефон, оповещая, что его «первая проблема» поднимается к нему в квартиру. Кик был потрясен, когда увидел сестру.
— Сестричка, ты выглядишь… — Он оборвал себя. Он никогда не знал, что говорить женщинам. — Сюда, давай я возьму твое пальто. Я как раз собирался открыть бутылку твоего любимого «Домен Отт». Идет?
— Нет, я отказалась от спиртного, — мелодраматично заявила Фиона. Она бросилась на диван.
— Да? Интересный поворот событий. И чем он вызван?
— Я та-а-а-к несчастна, Кик.
Кик обнял ее рукой за плечи.
— Он не стоит этого, Фиона, таких, как он — пруд пруди.
Она сидела вполоборота и не смотрела на него; он повернул к себе ее лицо и сказал сурово:
— Луиза сказала мне…
Фиона попыталась увернуться от него, но Кик притянул ее назад.
— Только послушай. Луизе позвонил брат Фейнера — кажется, его зовут Виктор, большая шишка из отдела научных исследований и новых разработок у «Эвери». Похоже, они были знакомы в незапамятные времена. Он недвусмысленно угрожал ей, обвинил в том, что она затеяла всю эту возню в прессе. И она стала разбираться что к чему. — Кик горестно покачал головой. — Сестричка, ты действительно замешана в этом деле. Луиза знает о твоих намеках и частных интервью, которые ты давала стервятникам из газет.
Фиона принялась плакать, но Кика это не обескуражило. Он привык к подобным сценам.
— Послушай меня, Фиона, я люблю тебя. Я попросил тебя прийти сегодня днем потому, что собираюсь подарить тебе хороший шанс. Я хочу, чтобы ты поняла: ты уже взрослая.
Поскольку она ощетинилась, он вкратце начал рассказывать ей то, что узнал от Луизы и адвокатов, не умолчав и о малоприятном обстоятельстве — все до единого в компании уверены, что с тех пор, как она начала работать в «Луизе Тауэрс» четыре года назад, пользы от нее было не больше, чем от пустого места.
По мере того, как Кик говорил, ее щеки розовели. Она выпрямилась; она смеялась над его самоуничижительными замечаниями; она улыбалась и наконец сказала:
— О, Кик, как это чудесно. Почему ты мне раньше не сказал? Ты имеешь в виду, что станешь настоящим большим боссом через два года, а я, если постараюсь, смогу стать членом правления и получить долю акций и действительно, — она завизжала от восторга, — принимать решения?
— Да, но только если ты постараешься и будешь работать, как проклятая, а не тратить время на второсортных мужчин, кровососов, которые за версту чуют богатую девочку. — Он намеренно употребил выражение своего деда, и Фиона поняла это. — Адвокаты предоставили мне право решать: можно ли доверить тебе такую ответственность и когда, и, поверь мне, — он говорил медленно, подчеркнуто многозначительно, взвешивая каждое слово, — как бы я ни любил тебя, я не хочу видеть тебя в числе руководителей компании до тех пор, пока ты не докажешь мне упорным трудом, что ты готова внести посильный вклад в наше общее дело.
Увидев удрученное выражение ее лица, Кик встал и сказал со слабой улыбкой:
— Так что, открывать «Домен Отт»?
— О, да-да, Кик.
Этот просительный тон ему тоже был хорошо знаком и нисколько его не тронул.
— И каков же ответ, Фи? Упорный труд или трудное счастье?
— Кик, обещаю, я не подведу тебя. Работать на самих себя — совершенно другое дело.
— Что ж, тут двух мнений быть не может.
Пока он разливал вино по бокалам, Фиона вынула пудреницу и подкрасила губы.