Наташа попыталась набраться мужества и спросить Луизу о Блайт, но не знала, как это сделать. К тому моменту Чарльз уже много рассказал ей о себе, но ее интересовало мнение сестры о причине неудачного брака. Она постоянно задавалась вопросом, как можно бросить такого мужчину, как Чарльз. Он был необыкновенно добрым, внимательным, и одновременно самым тонким из всех мужчин, каких она знала. Интуиция подсказывала ей, что он заслуживает полного доверия. Они больше не целовались, во всяком случае так, как это было в кинотеатре. Желая ей спокойной ночи, он целовал ее в губы четыре раза с тех пор, и каждый раз именно он первый отстранялся. Он прав, конечно, но она понимала, что он знает — чем больше времени они проводят вместе, тем крепче становится их дружба. Когда он не приезжал к ней во время ее турне, она очень скучала по нему. Он говорил, что скучает тоже.
Именно по этой причине он посоветовал Наташе сказать Луизе, что ей хочется поехать на Багамы, раз уж сестра пригласила всю семью, и он решил принять приглашение, хотя Сьюзен предупредила его, что ее лучшая подруга Месси Парр-Добсон также будет находиться на острове. Месси была сестрой Блайт. Чарльз объяснил, что сохранил хорошие отношения с ней и ее мужем, в то время как сама Блайт после развода, видимо, рассорилась с ними.
Луиза заметила, что Наташа покраснела. Это озадачило ее, но она сжала руку сестры и сказала то, что, по ее мнению, та хотела услышать больше всего.
— Бенедикт по-прежнему поддерживает связь с Госдепартаментом, пытаясь раздобыть какую-нибудь информацию, но в Праге такая неразбериха, и к тому же введена очень строгая цензура, что создает дополнительные трудности. Похоже, нет непосредственных свидетелей того, о чем дядя Иво говорил маме. Установлено, что Петер пытался бежать вместе с Кристиной и определенно находился в зоне, где стреляли русские танки, но больше этого никто ничего не может рассказать. Сейчас в Праге, бесспорно, существует подполье, и именно там Госдепартамент сосредоточил свои усилия, но нет необходимости напоминать тебе, как боятся люди говорить откровенно.
Наташа не ответила, и тогда Луиза продолжила:
— Если работа облегчает горе, ты знаешь, мы всегда готовы тебя поддержать. Елена Рубинштейн часто повторяла: «Работа — единственная радость, которая не кончается». Я всегда в таких случаях думала: «Бедная женщина, у нее нет ничего лучше», но, наверное, если говорить о радости, она права. Я всегда считала работу панацеей от всех бед.
Наташа выглядела смущенной.
— Не знаю. — Она уставилась в тарелку, где восхитительный салат из крошечных креветок и сердцевины артишоков дожидался своей очереди. — Существуют другие… радости, — в конце концов добавила она с расстановкой.
О чем Наташа думает? Что с ней происходит? Старшая сестра знала, что в компании все считают, что они совершенно не похожи, из них двоих именно она, Луиза, — непостижимая, таинственная, а Наташа более открытая, ее намного легче понять, но она могла бы им сказать, что Наташа тоже умеет быть скрытной, плотно сомкнув створки своей раковины.
Луиза решила сменить тему. Она заговорила о делах, об откликах покупателей, о возрастающей конкуренции со стороны «Эсти Лаудер» и угрозе от фирмы «К.Эвери», которая наряду с двумя другими крупными американскими фармацевтическими компаниями сейчас заинтересована в приобретении «Элизабет Арден» так же, как в свое время проявляла интерес к «Луизе Тауэрс». В основном говорила Луиза, а Наташа делала вид, будто ее внимательно слушает.
И лишь когда Луиза упомянула о предстоящей поездке на Моут Кей в День Благодарения, Наташа повеселела, особенно узнав, что последними, кого рекрутировала Сьюзен, были Леонард, Марлен и их дочь Зоя.
— Мне нравится Марлен. Она очень добрая, — сказала Наташа.
— Да, добрая. Ей было нелегко приспособиться к клану Тауэрс.
— А тебе легко?
Разве Наташа когда-нибудь задавала ей такие прямые вопросы? Луизе казалось, что нет. Они никогда не говорили о приезде Луизы в Америку. Теперь Луиза была уверена, что Наташа знала гораздо больше того, о чем она писала им домой в Прагу: об обстоятельствах развода с Милошем, о переезде на работу в Лондон, о возвращении в Америку и браке с могущественным Бенедиктом Тауэрсом. Когда у Наташи столько горестей на душе и между ними столько лет разницы, то нет никакой необходимости, решила Луиза, посвящать младшую сестренку во все мучительные подробности ее нелегкого прошлого. По крайней мере — сейчас.
Повисло молчание, которое Луизе совсем не понравилось. Это молчание ничуть не походило на то, что между людьми близкими кажется естественным и нисколько не тяготит. Что-то было не так, в воздухе повеяло чем-то новым.