Неужели саморазрушение заложено в ее генах? Найдется ли в Нью-Йорке психоаналитик, которому она могла бы доверять и который разобрался бы в том, что происходит у нее в голове? Может, она влюблена в более молодой вариант Бенедикта? Или она, подобно любой другой женщине в мире, ищет способ продлить свою собственную молодость или то, что от нее осталось? Может, на самом деле она томится по молодому Бенедикту? А если да, то почему? Ее муж все еще сохранял мужскую силу и был требовательным и властным, как всегда.
Луиза, спотыкаясь, побрела к своему столу. Это был красивый стол, вырезанный из цельного куска желтого каррарского мрамора. Бенедикт настаивал, чтобы на столе поддерживался порядок, никаких бумаг и писем, как и на его собственном столе. Он говорил ей, что это признак того, что ситуация под контролем. Подчиненные приносят боссу бумаги, когда они нужны ему, но не раньше. Беспорядок на столе приводит к рассеянному вниманию, потере четкости мышления в вопросах генерального планирования, что должно занимать мозг главнокомандующего тогда, когда он один. Бенедикт неоднократно повторял ей, что во время своих редких визитов в ее офис он хочет видеть только красивые черепаховые украшения, которые он специально заказал для нее — предметы из письменного прибора, стоявшие на столе, словно скульптуры.
Одна такая вещица была выполнена в форме женского торса. Между точеных грудей фигурки покоилось нераспечатанное письмо; секретарша знала, что Луиза захочет, чтобы письмо было там, независимо от мнения Бенедикта. Это было письмо из Праги, Наташино письмо.
Пятью этажами выше, в дирекции «Тауэрс фармасетикалз» Норрис только что представил председателю отчет о тревожащем успехе проекта АК-3 компании «К.Эвербах».
— Похоже, наш мститель, Фейнер, или, вероятно, мне следовало бы употребить множественное число, мстители, братья Фейнер — один здесь, другой в Цюрихе — проводили клинические испытания, применив АК-3 для лечения псориаза в двенадцати медицинских центрах по всему миру, и сейчас они уверены, что третиноин, один из наиболее активных производных витамина А, предохраняет поры кожи от загрязнения, таким образом открывается возможность для лечения угрей. И это, должен заметить, вызывает сдержанный восторг среди крупных шишек в Альпах, которые все до единого осведомлены о том, что происходит с исследованием ретиноловой кислоты у нас в Пенсильвании.
Когда Норрис положил на стол Бенедикту отчет одного из лучших частных сыщиков компании, Бенедикт прочитал только две первые страницы, а затем набрал телефонный номер по своей личной линии связи. Он откинулся в кресле, предвкушая встречу, которую он собирался назначить, примерно так же, как он предвкушал изысканный обед в «Лютеции» или крепкую, высшего сорта гаванскую сигару.
— Одри — ты маленькая лисичка, почему ты пряталась от меня? — Его тон был легкомысленным и игривым. Он знал, что Одри будет благодарна ему за возможность ухватиться за любой предлог, даже если это явная ложь. Он не давал о себе знать в течение многих недель, не видел ее больше пяти месяцев и едва ли вообще о ней вспоминал, за исключением моментов, когда ему требовалась служебная информация из Комиссии по контролю, как, например, сейчас.
Одри не упустила шанс сделать вид, что она была именно вожделенной дичью, а вовсе не охотницей.
— Как приятно слышать твой голос, Бен, — она знала, что он терпеть не может, когда его называют уменьшительным именем, но решила таким образом подчеркнуть свое безразличие и независимость.
Он решил отделаться шуткой. Чтобы узнать то, что ему нужно, он должен встретиться с ней.
— Я приеду в Вашингтон в четверг. Если я пришлю шампанское, ты запасешься гусиной печенкой?
На другом конце воцарилось молчание, но его это не встревожило. Он знал, что она отменит все, что угодно, что встретится с ним тет-а-тет, если только у нее нет заседания в Комиссии по контролю.
— Ну? — с нарочитой резкостью спросил он.
— Лучше в пятницу.
— Если пятница по-прежнему следует за четвергом, то в пятницу я тоже у тебя буду. Скажем, около девяти тридцати.
Она никогда толком не понимала его с первого раза.
— Утра? — она напряженно засмеялась.
— Нет, Одри. В девять тридцать вечера, в четверг.
— Я охлажу шампанское, сэр, — сказала она низким, хриплым голосом.
— Не охлади еще что-нибудь.
Разумеется, Ян видел Луизу. Он отчасти надеялся, отчасти страшился, что она может появиться в похоронном бюро «Кемпбелл». Увидев, что она машет рукой, пытаясь привлечь его внимание, он отреагировал спонтанно, примерно так, как протекают химические реакции в лабораторной колбе. Его тело непроизвольно развернулось, обратившись в бегство, на коже выступила испарина, словно от ужаса. И только быстро шагая по Мэдисон-авеню, не глядя на светофоры и осыпаемый ругательствами, он полностью осознал сделанное.