СТОРОЖ: Да.
КНЯЗЬ: Они являются тебе?
СТОРОЖ: Да.
КНЯЗЬ: Этой ночью тоже приходили?
СТОРОЖ: Тоже.
КНЯЗЬ: Как это было?
СТОРОЖ (садится на софе). Как всегда.
Князь поднимается.
Как всегда. До полуночи тишина. Я лежу — прости меня — в кровати и курю трубку. В другой кровати спит моя внучка. В полночь раздается первый стук в окно. Я смотрю на часы. Всегда ровно в полночь. Стук повторяется еще дважды, он смешивается с ударами часов на башне и ничуть их не слабее. Это тебе не человек костяшечками постучит. Но я все это уже знаю и не шевелюсь. Тогда снаружи покашливают и удивляются, что я, несмотря на такие удары, не открываю окно. Пусть княжеское Высочество удивляется! Старый сторож все еще здесь! (Поднимает кулак.)
КНЯЗЬ: Ты мне грозишь?
СТОРОЖ (не сразу поняв). Не тебе. Тому, за окном!
КНЯЗЬ: Кто это?
СТОРОЖ: Он сразу объявляется. Одним ударом распахиваются и ставни, и окна, я едва успеваю набросить одеяло внучке на лицо. Врывается порыв бури и вмиг гасит огонь. Герцог Фридрих! Его лицо с бородой и волосами целиком заполняет все мое несчастное окошко. Как он изменился за эти столетия! Когда он открывает рот, чтобы говорить, ветер забрасывает ему туда его древнюю бороду, и он кусает ее.
КНЯЗЬ: Погоди. Ты говоришь, герцог Фридрих? Какой Фридрих?
СТОРОЖ: Герцог Фридрих, только герцог Фридрих.
КНЯЗЬ: Он называет свое имя?
СТОРОЖ (испуганно). Нет, он его не называет.
КНЯЗЬ: И тем не менее ты знаешь… (Обрывает фразу). Рассказывай же дальше!
СТОРОЖ: Ты приказываешь мне рассказывать дальше?
КНЯЗЬ: Естественно. Мне это действительно очень важно; здесь допущена ошибка в распределении работы. Тебя перегружали.
СТОРОЖ (падая на колени). Не отбирай у меня этот пост, Высочество. Я столько за тебя пережил — позволь мне за тебя и умереть! Не закрывай передо мной могилу, в которую я схожу. Я готов служить, я еще могу послужить. Одна такая аудиенция, как сегодня, одна минутка отдыха подле моего господина даст мне сил на десять лет.
КНЯЗЬ (снова садится на софу). Никто не отбирает у тебя твой пост. Как бы я смог обойтись там без твоего опыта! Но я назначу еще одного сторожа, а ты будешь старшим сторожем.
СТОРОЖ: А меня разве не достаточно? Разве я когда-нибудь хоть одного пропустил?
КНЯЗЬ: Во Фридрихспарк?
СТОРОЖ: Нет, из парка. Туда кто же захочет? Если когда-нибудь кто-то и остановится перед решеткой, так я махну из окна рукой — и он уж бежит прочь. А вот оттуда — оттуда хотят все. Ты бы посмотрел, как после полуночи все эти могильные голоса собираются вокруг моего дома. Если бы они там не так теснились, так, я думаю, они бы все вместе, со всем, что за ними есть, ввалились в мое маленькое окошко. Правда, когда становится уж совсем невмоготу, я достаю из-под кровати фонарь, высоко поднимаю его, и эти непонятные существа со смехом и воплями разлетаются во все стороны, я потом только слышу, как они шуршат в самых дальних зарослях на краю парка. Но вскоре они собираются снова.
КНЯЗЬ: И они высказывают тебе свои просьбы?
СТОРОЖ: Вначале они приказывают. Особенно герцог Фридрих. Да еще так уверенно, как ни кто из живущих. Вот уже тридцать лет каждую ночь он верит, что на этот раз я не устою.
КНЯЗЬ: Если он приходит уже тридцать лет, то это не может быть герцог Фридрих, он умер только пятнадцать лет назад. А с таким именем в склепе он один.
СТОРОЖ (слишком увлеченный своим рассказом). Я, Высочество, про это не знаю, я не учился. Я знаю только, как он начинает. «Старый пес, — начинает он у моего окна, — господа стучат, а ты продолжаешь валяться в своей грязной кровати». Они именно на кровать всегда гневаются. И после этого произносим мы каждую ночь почти одни и те же слова. Он — за дверью, я — с другой стороны, прислонясь к двери спиной. Я говорю: «У меня служба только днем». Господин оборачивается и кричит в парк: «У него служба только днем». На это раздается общий смех слетевшейся знати. Тогда герцог снова оборачивается ко мне: «Сейчас и есть день». Я на это коротко: «Вы ошибаетесь». Герцог: «День или ночь — открывай ворота!» Я: «Это нарушение моей служебной инструкции», — и указываю черенком трубки на прикрепленный к стене листок. Герцог: «Но ты же наш сторож». Я: «Сторож-то ваш, но поставлен правящим князем». Он: «Ты наш сторож, это главное. Поэтому открывай, и немедленно». Я: «Нет». Он: «Дурак, ты лишишься своего места. Герцог Лео пригласил нас на сегодня».