Он все еще возился с машиной, когда поперек его подъездной дорожки остановился зеленый «лексус». Коул смотрел, как из него вылезают Пайк и молодая женщина. Девушка выглядела настороженной, на Пайке была рубашка с длинными застегнутыми рукавами. Пайк таких никогда не носил.
Коул, прихрамывая, двинулся им навстречу:
— Джозеф, ты мог бы и предупредить, что у меня будет гостья, я бы привел себя хоть в какой-то порядок. — Коул улыбнулся девушке, развел в стороны руки, демонстрируя спортивные трусы и футболку. Мистер Красавчик, вышучивающий свои пропитанные потом телеса. — Меня зовут Элвис.
Девушка одарила его улыбкой, умной и проницательной, и тут же ткнула большим пальцем в Пайка:
— Слава богу, вы хоть говорить умеете. А то с этим ездить все равно что с трупом.
— Это пока вы его не разговорите. Потом ему рта не заткнешь.
Коул взглянул на «лексус», уже поняв, что к нему не просто приехали в гости:
— Что с твоим джипом?
Пайк коснулся спины девушки — без фамильярности, отметил Коул, — подтолкнув ее под навес для автомобилей:
— Давайте войдем в дом.
Коул провел их в гостиную, стеклянные двери которой выходили на веранду. Девушка оглядела раскинувшийся за ними каньон и сказала:
— Совсем неплохо.
— Спасибо. Я тоже так думаю.
От нее попросту пахло деньгами — джинсы «Рок-энд-Рипаблик» ценой в 500 долларов, топик от «Китсон», темные очки «Оливер-Пиплс». В людях Коул разбирался и со временем понял, что почти всегда оценивает их правильно.
— Это Ларкин Баркли, — сказал Пайк. — Она федеральная свидетельница. Участвовала в программе защиты свидетелей, но там все сложилось неудачно. Нам хорошо бы поесть, принять душ, а я расскажу тебе что к чему.
Коул понял, что при девушке Пайк говорить не хочет, и потому сказал ей, улыбаясь:
— Может быть, примете душ, а я пока приготовлю еду?
Ларкин взглянула на него, и Коул ощутил новую исходящую от нее эманацию. Теперь она улыбалась криво, так же как на подъездной дорожке, словно говоря, что он не сможет сказать ничего, способного удивить ее и вообще произвести хоть какое-то впечатление. Она словно бросает мне вызов, подумал Коул.
— А нельзя мне сначала поесть? — поинтересовалась она. — Этот ваш Пайкстер меня совсем не кормил. Он вообще ни о чем, кроме секса, думать не может.
— Вот и со мной он всегда такой же, — ответил Коул. — Но, правда, я научился к нему приспосабливаться.
Ларкин заморгала, потом прыснула.
— Один ноль в мою пользу, — сказал Коул. — Примите душ или посидите на веранде. Делайте что хотите, но нам вы при разговоре не нужны.
Она выбрала душ.
Пока Коул возился на кухне, Пайк принес ее рюкзак и показал ей, где находится гостевая ванная. Коул мелко нарезал цукини и баклажаны, заправил их оливковым маслом и солью, поставил на огонь сковороду. Пайк присоединился к нему, однако оба молчали, пока не услышали, как в душе полилась вода. После этого Пайк показал Коулу водительские права и кредитные карточки Ларкин. В том числе и черную карточку «АмЭкс».
— Я познакомился с ней только вчера и почти ничего о ней не знаю. А вот с этим мне понадобится твоя помощь, — вслед за кредитками Пайк показал Коулу и папку, полученную из Национального информационного криминалистического центра ФБР. — Этот человек пытается убить ее. Его зовут Алекс Миш, он из штата Колорадо, хотя сейчас приехал в страну из Колумбии.
Коул просмотрел первую страницу папки. Александр Миш. Разыскивается за убийство.
— Южная Америка?
— Ну да. Когда на него выписали ордер по обвинению в убийстве, он ударился в бега. Федералы выдали эту папку Баду, однако я из нее ничего не выудил. Может, тебе повезет больше.
Коул слушал рассказ Пайка о том, как девушка оказалась связанной с расследованием, проводимым министерством юстиции, как согласилась дать показания и как это привело к покушениям на ее жизнь. Коул слушал не перебивая, пока дело не дошло до перестрелок в Малибу и Игл-Роке.
— Погоди. Ты кого-нибудь застрелил?
— Пятерых. Двоих прошлой ночью, троих этим утром.
— Джо, господи боже, Джо! Так тебя же, наверное, полиция ищет.
— Не знаю. Если не ищет, то скоро начнет: я бросил в Игл-Роке пистолет.
Коул вытаращил на своего друга глаза:
— Но это же было самозащитой, верно? Ты защищал свою жизнь и жизнь федеральной свидетельницы. Федералы будут на твоей стороне.
— И этого не знаю. Так или иначе, у нас имеется проблема посерьезнее полиции. Убийцы в обоих случаях знали, где мы находимся. Ты понимаешь, что это значит?