— Я не хочу оставаться с ним. Он же изнасилует меня, как только вы уедете.
— Мечты, мечты, — произнес Коул.
Девушка проигнорировала его, она смотрела только на Пайка:
— Послушайте, вам платят за то, чтобы вы меня защищали. Если вы сдадите меня на руки второму составу, отцу это не понравится.
Коул всплеснул руками:
— Второму составу?
Пайк уселся в «лексус», однако закрыть дверцу Ларкин, вставшая между ней и машиной, ему не дала. Пайку показалось, что она не столько рассержена, сколько ощущает себя преданной. И он сказал, постаравшись, чтобы голос его прозвучал помягче:
— Простите, что не договорился с вами заранее. Не думал, что это создаст какие-либо проблемы.
Она, прерывисто дыша, стояла у дверцы.
— Вы не можете поехать со мной, Ларкин. Увидимся вечером.
Он потянул на себя дверцу, попытался мягко оттолкнуть девушку. Она не сдвинулась с места.
— Хочешь, я ее вырублю? — спросил Коул.
Девушка отступила на шаг и выпалила последнее слово, какое осталось у нее в запасе для закрывавшего дверцу Пайка:
— Козел!
Пайк, не оглядываясь, повел машину к Калвер-Сити.
Двадцать пять минут спустя Пайк остановил «лексус» под платаном, росшим на жилой улочке в шести кварталах от его дома.
Он вылез из машины, подошел к багажнику. Просмотрев то, что оставил ему Ронни, Пайк выпил половину лежавшей там бутылки минеральной воды, затем достал из багажника боевой нож, который сохранился у него со времен службы в спецназе разведки, цейссовский бинокль, маленькую «беретту» и коробку патронов 45-го калибра.
Затем он доехал до заправки «Мобил», которая притулилась к стене, окружавшей территорию его жилого комплекса, и поставил машину позади заправки, рядом со стеной. Пайк часто заправлялся здесь, знал людей, которые работали на станции, и они тоже знали его и потому не возражали, когда он оставлял машину рядом. Прежде чем выйти из нее, он закрепил на правой лодыжке «беретту», а на левой — нож. Потом проверил, заряжен ли «кимбер», и прицепил кобуру к ремню за спиной.
Все дальнейшее произошло очень быстро. Он перепрыгнул через стену жилого комплекса, приземлившись за длинным и плоским зданием, фасад которого выходил на большой общественный плавательный бассейн. Завеса пышной зелени — бананов, стерлиций и канн — огибала бассейн с расставленным на его краях снаряжением для купальщиков и шла дальше, охватывая ведущие к бассейну дорожки. Скользнув за эту зеленую изгородь, Пайк пересек территорию комплекса. Перемещаясь от одного здания к другому, он обогнул три парковки и оказался у своего дома. Входить в него он не стал, а укрылся за тетрапанаксами, которые росли вблизи угла дома, решив устроить здесь наблюдательный пункт. Место было отличное, сквозь листву хорошо просматривались и основная парковка, и дома, обращенные фасадами к его собственному.
Пайк сидел совершенно неподвижно, не ощущая, как проходит время. Он просто был здесь, укрытый зеленью, настороженный. Прошло два часа, Пайк окончательно убедился в том, что никто его не видит, но так ни разу и не пошевелился.
Все вокруг понемногу наливалось золотистым, затем медным, затем лиловатым светом и наконец окуталось пасмурной дымкой. Приезжали и уезжали автомобили. Люди хлопали калитками, выходили во вьетнамках к бассейну. Пайк вглядывался в них — с места он стронулся, лишь когда стемнело окончательно. Он прокрался к своему дому, проверил каждое окно. Второе окно кто-то взломал и поднял теперь уже опущенную раму, отчего и сработала тревожная сигнализация.
Пайк вгляделся в это окно, но увидел за ним лишь темноту. Никакого движения, из дома не доносилось ни единого звука. Он медленно поднял раму, подтянулся и оказался внутри дома.
В комнате было темно, однако из двери, ведущей в гостиную, лился свет. Пайк оставил там включенную лампу. Он вытащил «кимбер», прокрался в гостиную. Единственное движение создавалось здесь сооруженным в углу фонтанчиком — чашей с камнями, поверх которых булькала вода. От нее да еще от кондиционера исходили единственные звуки.
Людей в доме не было. Те, что приходили сюда, старались действовать осторожно — так, чтобы он не заметил их визита, — однако из кухни исчезла телефонная книжка, а телефон в спальне стоял там, куда Пайк его никогда не ставил.
Он вернулся в гостиную. Установленная им система наблюдения сбрасывала изображения на жесткий диск. Пайк включил телевизор, просмотрел запись. Вот появился мужчина с пистолетом. Ни маски, ни перчаток на нем не было — только темная футболка, джинсы и кроссовки. Длинные, прямые, темные волосы. Англо- или латиноамериканец, точно сказать трудно. Затем появился второй мужчина, ростом пониже первого, в темной, не заправленной в джинсы рубашке на пуговицах. И у этого тоже были длинные темные волосы, но кожа более смуглая — Пайк решил, что он-то уж точно латиноамериканец.