Выбрать главу

— Роло! Роло, иди сюда!

Из двери на веранду вышел мальчик в футболке «Лейкерс», высокий и тощий — лет четырнадцати-пятнадцати, решил Пайк.

— Что, бабушка?

— Эти армяне, куда они ездят? Как называется этот клуб, в который тебе даже нос совать не следует? — Она, приподняв бровь, взглянула на Пайка. — Он знает. Беседует с этими армянскими мальчиками. У них свой клуб.

Роло явно смутился, однако описал что-то вроде танцклуба, расположенного неподалеку от Лос-Фелиса. Названия его Роло не помнил, но описал хорошо — старое здание к северу от Сансет, совсем недавно заново побеленное. Вроде бы, сказал Роло, оно называется как-то на «е».

Здание это Пайк нашел двадцать минут спустя. Оно вклинилось между книжным магазином и вьетнамской «Французской булочной». Вывеска на его крыше гласила: «Клуб Ереван». Под вывеской располагалась обтянутая красной кожей приоткрытая дверь. На небольшой табличке над дверью значилось: «ПАРКОВКА ЗА ДОМОМ».

Тратить время на парковку Пайк не стал. Он свернул в проулок между клубом и булочной, поставил машину у ее стены. Когда он вылез из машины, его увидел клубный служитель, тут же попытавшийся преградить ему путь:

— Здесь машину ставить нельзя. Не разрешается.

Пайк, не обратив на него никакого внимания, начал протискиваться сквозь толпу. Он расталкивал молодых женщин с коричневыми сигаретами в зубах и улыбающихся мужчин, ни на миг не сводивших глаз с женщин. Потом вступил в длинный узкий проход, где большинство людей стояли у стен и разговаривали, стараясь перекричать бухающую танцевальную музыку в стиле хип-хоп. Толчком открыл дверь женской уборной. Окружающие смеялись или поглядывали на него с опаской. Пайк пошел дальше, не глядя на них. Он проталкивался между потными телами танцующих, музыка все усиливалась, басы били по ушам. Танцующие подпевали музыке, воздев над головой руки, словно приподнимая в такт ей крышу у себя над головами, и все повторяли: «ДАВАЙ, беби, ДАВАЙ, беби, ДАВАЙ, беби, ДАВАЙ!»

Ларкин отплясывала в баре — голая по пояс, если не считать лифчика. Она забавляла толпу, изображая стриптизершу, покачивавшую в такт пению задом. Заметив вошедшего в бар Пайка, девушка мгновенно замерла. Она выпрямилась, глядя на него виновато и испуганно. Пайк остановился прямо перед ней — в этот миг они были единственными в баре людьми, не пытавшимися приподнять крышу.

Он крикнул, перекрывая голосом басы:

— Уходим!

Она не шелохнулась. Лицо ее было странно печальным, Пайк даже не был уверен, что Ларкин услышала его.

Девушка не сопротивлялась, когда он потянул ее вон из бара.

Пайк вел ее по залу, и толпа танцевавших не понимала, как к этому отнестись. Одни смеялись, другие посвистывали, однако затем двое братьев-армян и дородный мужчина с большим животом преградили ему дорогу. Тот брат, что постарше, подошел совсем близко, не давая Пайку пройти, толстяк схватил его за руку. Пайк мгновенно поймал большой палец толстяка, вывернул и бросил толстяка на пол, лицом вниз.

Толпа расступилась, Пайк вывел девушку из бара.

Она уселась в машину, не произнеся ни слова. Пайк быстро вывел машину из проулка, направил ее к Сансет. И заговорил, только когда отъехал от клуба на два квартала.

— Вы назвали им свое имя?

— Нет.

— Что вы им рассказали?

— Они спросили, как меня зовут. Я ответила: Мона.

Пайк поглядывал в зеркальце заднего вида, проверяя, не преследуют ли их.

— Вас кто-нибудь узнал?

— Не знаю — да и как я могла это узнать?

— По тому, как кто-нибудь разглядывал вас. Или кто-то мог что-то сказать.

— Нет. Они просто спрашивали, танцую ли я. Какие фильмы мне нравятся. И так далее.

Пайк остановил «лексус» у винного магазина, взял Ларкин за подбородок и повернул ее лицо так, чтобы на него падал свет от фар идущих им навстречу автомобилей.

— Вы пили?

— Нет, не пила.

— Наркотики?

— Нет.

Он вглядывался в свет, игравший в глазах у девушки, — похоже, она говорила правду. Пайк снял ладонь с ее подбородка, однако Ларкин схватила ее и прижала к своему лицу.

— Снимите вы эти дурацкие очки, — попросила она. — Вы хоть знаете, как жутко вы в них выглядите? Никто же не носит ночью темных очков. Вы смотрели мне в глаза, так дайте и мне увидеть ваши.

— У меня самые обычные глаза, — сказал Пайк. Он разогнул пальцы Ларкин, высвобождая свою ладонь — мягко, чтобы не обидеть девушку. — Из-за того, что вы сделали, нас могли убить, обоих. Вам хочется умереть? Вы этого хотите? Если вам хочется вернуться домой, я отвезу вас туда. Хотите умереть, поезжайте домой и умрите там, потому что здесь я этого не допущу.