— Я попробую плести, — сказал Райк.
— Стоящее дело, — сказала Соррен. — Семь лет назад я убирала в Галбарете свой первый урожай в такой шляпе. Без нее мои волосы к осени выгорят добела. Райк повесил ковш на соломенный сруб.
— В долине пьют только воду?
— Непривычно, да? — засмеялся Ламат. — Ван говорит, что вино притупляет чувства. Я здесь восемь лет и давно не тоскую о вине.
— Неужели ты восемь лет в Ваниме? — спросила Соррен. — Мы с Норрес тогда же ушли с Севера.
— Да, в самом деле немало прожито. А бывали дни, когда за глоток вина я готов был убить. — Ламат качал головой.
От колодца Симмела и Ламат ушли вперед, склоняясь головами друг к другу. Жители домика с голубыми ставнями ступили под его кров. Воздух внутри застоялся. Эррел сидел на стуле, погрузив ноги в глиняную бадью с водой. Лицо было красно, в волосах запутались сухие травинки. Райк остолбенел, и принц, заметив это, засмеялся.
— Мы не привыкли к такому солнцу. Думаю, Соррен стоило нас предупредить.
— О чем предупредить? За три года я отвыкла от работы в поле, думать забыла о палящем солнце.
— Галбарет живет под этим солнцем, а нам земледельцы казались лентяями.
Соррен растянулась на полу.
— Я остаюсь здесь. Наверху можно заживо изжариться. — Райк подал девушке подушку с постели.
— Спасибо.
Стоя над Соррен, он любовался ее золотистой, тронутой загаром нежной кожей. В уголках глаз осталась черная пыль. Соррен улыбнулась ему.
— Конечно, не Торнор, но и здесь не так уж плохо.
Райк пожал плечами и ощутил боль в мышцах.
Вошла Норрес и остановилась на пороге, подбоченившись. Райк валялся на постели, Соррен — на полу, Эррел горбился на стуле.
— Что случилось?
— От тебя пахнет козами, — изрекла Соррен, едва приподняв голову.
— Естественно. Здесь что, произошло сражение? Или вы заболели?
— Обгорели немного, — ответил Эррел.
Норрес осматривала их, поджав губы.
— Вы все красные. Подождите-ка. — Она вышла.
— Нет сил шевельнуться, — сказала Соррен.
Норрес вернулась с небольшим горшочком в руках. Обмакнув туда пальцы, она белой мазью покрыла лицо и руки подруги.
— Что это? — Соррен приподнялась. Ее лицо напоминало маску.
— Отвар лопуха с воском.
Норрес перешла к Райку. От нее и вправду пахло козами. Райк попробовал мазь пальцем. Снадобье было прохладным и душистым.
— Лучшее средство от ожогов и волдырей, — пояснила Норрес.
Пришел черед Эррела.
— Где ты взяла мазь?
— У Вана целый сундук этой чепухи. — Увидев ноги Эррела, целительница нахмурилась. — Завтра положи в обувь порошок болиголова.
— С большим удовольствием я отправлюсь в поле босиком.
— Ладно. Сделай припарки болиголова на ночь. У Вана он найдется. Я пошла купаться.
Норрес вышла.
Мазь понемногу унимала жжение кожи. Солнце скользило за горы, тени становились длиннее. Эррел нарушил молчание:
— Лекарь Ван искусен, как и Ван — воин? Он знаток истории и других премудростей. Как звали его прежде?
Соррен разглядывала свои руки.
— Не знаю.
Райк не поверил, она должна была знать.
— Он когда-нибудь покидает долину?
Соррен покачала головой.
— Чайата, его сестра, вспоминает о своем житье в Кендре-на-Дельте. В этом городе он мог быть наставником. А разве его прошлое так уж важно?
— Да нет, просто интересно, — ответил Эррел.
После ужина Маранта потребовала от Норрес и Соррен отчета об их приключениях. Райк приветливо распрощался до завтра с Симмелой и Ламатом. В трапезной вытирали со столов. В красной накидке с прорезями для рук возле Эррела возникла Амаранта.
— Пойдемте на площадку.
— Зачем? — спросил Райк.
— Отец хочет, чтобы вы увидели ширас.
И девушка исчезла.
— Что? О чем она говорила?
— О чем-то, связанном с шири, мне кажется, — ответил Эррел. — Пошли.
Райк зачерпнул из корзинки на столе остатки ягод и последовал за принцем. Дул свежий ветер, как и прошлой ночью. Райк, захвативший на ужин плащ, порадовался своей предусмотрительности. Почти полная луна сверкала на небе серебристым подносом. Горы ночью казались еще грандиозней, а деревня — совсем крошечной. Сколько же людей обитало в долине? Райк спросил у принца, не очень надеясь на ответ.
— Пожалуй, с сотню, но люди меняются, приходят и уходят.