У парня замерло сердце. Однако тень промелькнула за несколько шагов от него, тогда спряталась за хлевом, в котором жевала жвачку корова, тихонько свистнула соловьем, а за какой-то миг на пороге будто родилась Росанка.
— Чего рассвистелся? — шепотом спросила она.
Витька перевел дух. Это, оказывается, был Олешко Попович!
— Ну чего ты такая? — несмело сказал Олешко.
— Какая? — задиристо ответила Росанка и пошла к воротам, где лежала толстенная колода.
— А такая. Я к тебе со всей душой, а ты…
— Что — я?
— Да… ничего — ответил Олешко и вздохнул так, что Витьке стало жаль этого сильного и всегда веселого парня. Эх, если бы догадалась та Росанка, с кем она села рядом на колоду и с над кем так жестоко насмехается! Через девятьсот лет про Олешку Поповича будут в школах изучать и, может, кое-кто не одну двойку получит из-за него. А ей, ишь, все смешки!
Олешко тем временем начал рассказывать Росанке о большом и замечательном городе Переяславе, о том, какие шумные там рынки, вкусные кушанья и красивые девушки. И так рассказывал Олешко, так заливался соловьем, что Витьке в пятках засвербело от желания побывать в славном Переяславе, еще раз посмотреть на переяславского князя Владимира Мономаха и попробовать лакомств из далекого Царьграда.
— Так почему же ты убежал от тех переяславских девушек в Римов? — уколола Поповича Росанка.
— Не убежал я — рассудительно ответил Олешко — Служба у меня такая. Да и какие там девушки! А ты… влюблялась в кого-то?
Росанка засмеялась.
— Это уж мое дело. А зачем тебе о том знать?
— Да… я просто так…
А Витьке почему-то вспомнилась Наталья Задорожная из его класса. Тоже… такая же языкастая. И откуда у девушек берутся такие злые языки? Ты к ним… ну, от всего сердца, а они…
Росанка поднялась.
— Холодно уже — сказала она — Да и вставать рано надо.
— Посиди еще немного — попросил Олешко.
— Нет, поздно уже. Да и ты иди себе. Думай о своих переяславских девушках.
— Ишь, ты какая… — вздохнул Олешко. Он поднялся на ноги и медленно пошел в сторону дедова дворика, за которым начинались ничейные заросли.
— Да куда ж тебя понесло? — остановила его Росанка — Хочешь, чтобы дед Овсей опять гонялся за тобой из-за тех ягод? Или, может, ты действительно их рвал?
— Да ты что! Пусть они скиснут, те черешни!
— Так вот тебе калитка…
И вновь вокруг Витьки воцарилась тишина. И вновь подкатился к стожку клубочек-ежик. И вновь защипало в глазах…
Но вдруг сон улетел. Над кустарниками поднялась чья-то громадная фигура. Как и Олешко, перепрыгнула она через дедов плетень. Однако бухнула так, что по земной тверди как рябь пошла. Затем фигура поднялась на ноги и понемногу, осторожно останавливаясь на каждом шагу, направилась к дедовым черешням.
«Медведь — промелькнула в Витькиной голове испуганная мысль — а что, если ему не хватит ягод»?
Витька боялся пошевелиться. Боялся даже вздохнуть на полную грудь — все ж знают, какой у медведей замечательный слух. Эх, и зачем он согласился сторожить?
А медведь чувствовал себя в дедовом садике хозяином. Он степенно похаживал меж черешен, привставал на цыпочки, нагибал ветки одну за другой…
— Вкуснота! — вдруг сказал медведь.
И от того голоса Витьку мигом покинули все страхи. Да это же не медведь, это Илья Муровец!
Витька поднялся на локоть и следил, как ходит под черешнями Муровец, как тяжко подпрыгивает, пытаясь достать ветку — и ему почему-то стало жаль этого славного великана. Ну, не совсем жаль, а так, немного… У каждого человека, видимо, есть свои слабинки.
У Витька они тоже были. И назывались его слабинки киевской помадкой. Изредка те конфеты, похожие на розовые, голубые, зеленоватые грибные шапки, привозили в их Вороновку из райцентра. И тогда Витька был готов стоять под дверями магазина хоть с утра до вечера. Зря, что мама говорила, будто конфеты вредны для зубов.
Оказывается, такие слабинки есть и у взрослых. Даже у Ильи Муровца. И называются его слабинки черешнями.
Однако какие ж это черешни снизу? Никакого вкуса сравнительно с теми, что на вершке. Надо обязательно помочь такому славному человеку!
Витька соскользнул с копенки сена. Тогда перебрался через перелаз в огород деда Овсея, подошел сзади к Муровцу и спросил:
— Что же вы снизу рвете? Там же…
И тут случилось непредвиденное. Никем еще не побежденный великан вдруг ойкнул, на миг пригнулся, будто ожидая удара, тогда прыгнул в сторону, как вспугнутый заяц. Только в отличие от зайца, под его ногами качнулась земля.