— Кучу деревьев.
— А по левую руку?
— Еще два дерева. Нет, три.
Жила довольно качнул головой.
— Доброе зрение имеешь. Поэтому смотри в ту сторону, а я — в эту…
И надолго смолк.
Дружинники начали возвращаться, как уже пала ночь. Последним подъехал Попович. Его конь был взмылен — видно, проделал большой путь.
— Ну, как дела? — поинтересовался Олешко, только спрыгнув с коня — Выведали что-то?
Дружинники развели руками. Ни один из них не видел даже половецких следов.
— Хитрит, поганец — покачал головой Олешко — делает вид, будто и духа его поблизости нет. А, кроме Савки, еще двух снял из дерева. Вместо них остались Мишка Жук и Меняйло.
Витька только теперь заметил, что недостает двух дружинников.
Олешко неохотно жевал кусок вяленого мяса и сосредоточенно о чем-то думал. Тогда отложил кусок и сказал:
— Будем делать выведку боем.
— С нашими силами… — усомнился Жила.
— Почему только с нашими? — возразил Олешко — Вот сейчас ты ускачешь в Горошин. Поднимешь всех, кто там есть и немедленно сюда. Заодно и Мирка прихвати с собой. Печенег найдет, как переправить его в Римов.
— Я хочу с вами — запротестовал Витька.
Олешко положил ему руку на плечо.
— Нет, Мирко. Здесь нешуточная сеча затевается. Может, и не вернется никто.
— Я хочу с вами, пожалуйста! — стоял на своем Витька.
— Нет — решительно сказал Олешко — А лучше выслушай меня внимательно. Мы идем на Голтву. Так и передай Добрыне, слышишь? И не дуй губы, рано тебе еще против половца выходить. Сначала научись гонцом быть.
И опять — дорога, высокий ковыль и холодные ночные росы. Только месяца этой ночью не было — спрятался за тучами.
Солнце уже поднялось высоко над горизонтом, когда гонцы наконец добрались до городка. На призыв Жилы отозвались сотни две горошинцев. Они спешно седлали коней и возбужденно перекликались. Видимо, путешествие было им по душе.
— Ну, Мирко, пулей лети к Печенегу — сказал Жила Витьке, когда всадники выехали из Горошина — впрочем, спокойнее на душе будет, когда я тебя сам сдам из рук в руки — опомнился он и махнул горошинцам рукой — А вы не останавливайтесь, езжайте за нашим следом. Я вас потом догоню.
Улицы были безлюдны. По дворикам суетились женщины и дети — на всяк случай готовили к хранилищу хлеб.
За лозами, откуда был уже видно частокол Печенегова дворика, им навстречу внезапно вынырнули трое крепышей, похожих на половцев. Между ними стоял Оверко.
— Почему не поехали со всеми? — нахмурился Жила.
Оверко выступил вперед и сказал — Жила, отдай парня.
Похищение княжича Святослава
— Спокойно, Олешко — уже в который раз приказывал себе Попович — Сядь спокойно и сиди, как все люди… Приказывал — и сам не верил, что способен на такое. Разве может обычный человек сидеть на ветке, да еще спокойно, когда за какое-то поприше вот-вот должно случится такое, чего половцы и в страшном сне не видели!
На их глазах должен погибнуть княжич Святослав. Тот, кто является залогом безнаказанных набегов на переяславские земли.
А еще Олешко не находил себе места, потому, что теперь от него ничего не зависело. Ни от него, ни от дядь Ильки с дедом Овсеем, ни даже от самого князя Мономаха. Теперь все было в руках малого Гошка, внучка деда Печенега. Сумеет ли этот малыш обхитрить пристальный глаз половецкой стражи и незаметно для нее передать письмо княжичу Святославу?
И сумеет ли сам Святослав выполнить все, что написано в том письме?
То, что они задумали с дедом Овсеем и Муровцем, кажется, еще никому не приходило в голову. Даже князь Владимир, когда они рассказали ему о своем замысле, был незаурядно поражен.
— Невероятно — сказал он — я и сам бы с радостью участвовал в этом.
— Княже — сказал на то дед Овсей — Не гоже такому человеку, как ты, заниматься тем, чем должен заниматься дружинник. Скажу больше: даже нам с Илькой это не гоже. Ибо один уж стар, а второго видно на всю степь.
Итак, князь Мономах вновь вернулся в Переяслав, а дед Овсей полез на сторожевую башню. А вот он, Олешко, уже вторые сутки таится в этом месте. Днем отсыпается в мочарах, а ночью исподтишка пробирается к Хоролу, чтобы в одном месте под берегом вырыть такой себе тайник-пещерку. Сегодня утром, когда подсохла роса, Олешко еще раз прокрался туда, чтобы убедиться, что ничего не забыл. Осмотр был утешителен: тайник надежно прикрывал подмытый водой ивовый корень. И заметить его может лишь тот, кто о нем знал. А на тот случай, если кто-то из половцев решит бултыхаться рядом с тайником, Олешко оставил камышину для дыхания под водой.