— Ну, теперь не убежишь! — послышался довольный Оверков голос.
Да, теперь не убежать. За минуту-другую половецкие выведчики его догонят. Что же делать?
Вдруг Витьке на глаза попал почти незаметный боковой проточек. Пытаясь не сломать ни одной камышинки, Витька повернул лодку туда.
Проточек оказался извилист и узок. Парень десяток раз оттолкнулся шестом, остановился и начал слушать.
Сначала было тихо. Лишь таинственно шуршали между собой камыши. Но вскоре к этому шороху присоединился плеск. Он все нарастал, но за минуту начал отдаляться — видимо, преследователи направились дальше.
Теперь Витька не спешил. Пытался плыть неслышно. Потому что преследователи хоть и проскочили, однако за камышами все еще раздавались их голоса. Похоже, половецкие выведчики догадались, что Витька их обманул. Вскоре они поплывут назад и увидят, куда он завернул.
Поэтому не оставалось ничего другого, как и дальше запутывать следы. Витька направил лодки к другому проточку. Несколько раз шест вырывался из его рук — попадал в трясину. Приходилось грести руками назад и освобождать шест из опасной ловушки.
За шестом вздымались тучи ила и воздушных пузырьков. Ил оседал так медленно, что преследователям будет совсем нетрудно определить Витькин путь.
Витьке казалось, что он кружит болотом уже целую вечность. Однако голоса и плеск не стихали, а даже начали приближаться — похоже, преследователи разгадали простенькие Витьке хитрости и уже не проскакивали сгоряча мимо тех проточков, куда заворачивал беглец.
Наконец парень почувствовал, что его силы исчерпались. Но знал, ни за что нельзя полагаться на половецкую милость. Лучше уж прыгнуть в трясину. Да такую, чтобы преследователи не имели даже возможности его оттуда вытянуть.
Искать подходящую трясину долго не пришлось. Вдруг шест вошел так глубоко, что на поверхности остался лишь его конец.
Витька обреченно уставился в то место. Всего где-то полметра воды, а под ней — бурая жирная жидкость. На вид вовсе не страшная. По ней даже ползали какие-то подводные жучки. Но стоит лишь переступить через борт, даже не переступить, а просто наклониться — и все…
Голоса и шорох приближались. Еще минута — и преследователи появятся из-за поворота. Витька поднялся.
Внезапно за его спиной послышалось тихое:
— Бу-у…
Край проточка стояло чудовище. Тот уродец, которому Бровко носил горшок с гусиным жиром.
Велес, дидько болотный…
Из Витькиной груди вырвался непроизвольный вскрик. Болотный дидько быстро приложил к устам исковерканный палец:
— Бу-бу-у…
Тогда вошел в воду и поплыл к Витьке. Несмотря на парня забрался с кормы в лодку и погреб руками к шесту, чтобы высвободить его из трясины.
А за миг Витькина лодка с тихим шорохом врезалась в камыши. Болотный дидько будто нехотя отталкивался шестом, однако лодка плыла так стремительно, что вода за ними аж бурлила. Несколько раз Велес поворачивал к оцепеневшему парню изуродованное лицо и ободрительно гудел:
— Бу-у-у…
Только теперь Витька мог разглядеть его как следует. Велес был низок и кривобок, имел короткие, тоже искривленные ноги. Голова была сплющена по бокам, подбородок выпирал далеко вперед. На спине — крутой горб. Все тело поросло рыжей шерстью. Однако шириной плечи болотного дидька ненамного уступали плечам Ильи Муровца. И руки были такие же могучие.
Велес остановил лодку перед одной из незаметных бобровых хат. Показывая на нее, сказал Витьке:
— Бу-у… бу…
Конечно, Витька ничего не понял. Болотный дидько сокрушенно покачал головой. Тогда скользнул с лодки и нырнул. Витька увидел, как тот поплыл под водой к бобровой хате и исчез в чем-то темном, напоминающем отверстие.
А за минуту из хаты донеслось:
— Бу-у-у…
Дидько снова внезапно появился из отверстия и оказался у лодки.
— Бу! — коротко бросил он.
Лишь тогда Витька понял, что Велес приказывает ему спрятаться в бобровой хате. Он набрал в грудь как можно больше воздуха и, пытаясь не поднимать волн, перевалился за борт лодки. Руки Велеса подхватили его и пнули с такой силой, что Витька и не заметил, как оказался в каком-то помещении с шарообразным сводом и помостом из жердей на уровне глаз.
Он вкарабкался на помост и внимательно оглянулся. Хата лишь внешне смахивала на бобровую. В действительности бобрами в ней и не пахло. Здесь жил человек. Помещение было почти круглым и достигало где-то метра два в диаметре. Одна его половина была вымощена сеном и прикрыта красочным одеялом. Другую половину занимал какой-то продолговатый кожаный сверток, старое тряпье, несколько глиняных мисок и горшков. Среди них стоял и выщербленный горшок с гусиным жиром. А отверстие, из которого вынырнул Витька, служило, видимо, за сени…