Поэтому и дал тогда Андак приказ на отдых. А русичи, ишь, налетели на рассвете, как коршуны на сонных цыплят. И не на своих, а по большей части на только что захваченных коньках. На его же, Андака, конях! Очевидно, Змей придал им силы и нахальства.
Но когда вспоминал светлый Андак, как пленили его самого — зубами готов был скрежетать от злости и стыда. Считал себя почти равным богатырю Рутене. А тут какой-то молоденький русич, почти мальчишка, с презрением свистнул в сторону Андака, послал в него стрелу и помчался за беглецами. Андак начал заворачивать коня, чтобы перехватить наглеца, однако не успел. На него вихрем налетел Попович, тот самый, который одолел непобедимого Рутеню. Покатился светлый Андак мешком по земле и должен был сдаться, потому что пеший половец против конного русича не устоит.
И пока мальчик-русич за приказом Поповича связывал Андака, сын половецкого хана с бессильной яростью наблюдал, как мимо них вспугнутыми мышами прошмыгивали одиночные ордынцы. Ни одному из них даже в голову не приходило стать на защиту своего мурзы — ишь, боялись за свою презренную жизнь! Ну, ничего, когда он, Андак, таки и выберется из этой поруби, тогда не пожалеет ни одной трусливой головы!
В том, что он вернется к орде, Андак не имел сомнения. Всем было известно, что русичи никогда не убивали своих пленников. Большей частью брали за них выкуп, или менялись пленными. Потому что дураки. Уничтожать надо, уничтожать всех, кто под руку попадет! Чтобы не было потом кому меча поднять…
Два дня свирепствовал Андак, необузданным зверем бросался от стены к стене. А на третий день обессилено сел в углу на охапку соломы и начал прислушиваться к малейшему шороху над головой. Надеялся, что к нему вот-вот придут русичи и начнут торговаться относительно выкупа.
Однако миновал третий день, и четвертый, и пятый — а им, Андаком, никто не интересовался. Подлые русичи делали вид, будто такого почтенного пленника, как сын половецкого хана, вовсе не существовало. Разве что утром бросят ему, как собаке, кусок лепешки с мясом и опустят кувшин с водой…
Тоскливо было на душе в Андака. Тоскливо и тревожно. Странно, отчего это русичи молчат о выкупе? Неужели так разбогатели, что не нужно им больше ни серебро, ни наилучшие ханские табуны?
Тревожился Андак и еще внимательнее прислушивался ко всему, что делалось над его головой. А над головой вроде бы все было как всегда. Из раннего утра до поздней ночи раздавались голоса, конское ржание, слышалось бряцанье крицы.
Ночью же было тихо. Разве что кто-то из русичей дозорных переброситься словом с товарищем. И опять тихо. И все же Андак был убежден, что русичи что-то замыслили.
Вчера, например, до него долетел краткий отрывок разговора между двумя дружинниками. Что это были именно дружинники — Андак определил по звяканью оружия. Видимо, дружинники соревновались на мечах. Потом запыхавшийся густой бас сказал:
— Достали часа поганцы. Теперь уже на Римов ни за что не поткнутся.
— Конечно — поддакнул другой голос — теперь будут обходить Римов десятой дорогой. А если опять захотят перебраться через Сулу — то только у Лукомля или Ромен… Знаешь, что замыслили на это Муровец с Добрыней?
Андак видел Муровца в бою. Он ни за какие медовики не подступится к нему! И о Добрыне он тоже слышал.
А вот что именно замыслили Муровец с Добрыней, Андак, к сожалению, так и не узнал, потому что дружинники, похоже, направились в гридню. Вчера не узнал. А сегодня ему кое-что стало понятно.
Неподалеку тихо заспорили двое детей. Видимо, они сидели в зарослях терна или шиповника.
Когда Андака вели к поруби, он успел разглядеть, где что находится в Римовском Городище.
Справа от входных врат возвышалась сторожевая башня. Слева — гридница, где отдыхали дружинники. За ней — кузница, клети и кладовые.
Сам порубь находился в самом запущенном углу Городища. К нему почти впритык подступали густые заросли терна, шиповника и крапивы — лучшее место для детских игр. Отсюда детвора видит все, а их — никто.
Собственно, эти детские разговоры Андак слышал чуть не с первого дня своего сидения в поруби. Но то были такие разговоры, к которым взрослые обычно не прислушиваются. О выдранных птичьих гнездах, об игре в прятки, и о том, кто кого победил в соревнованиях на деревянных мечах.
Но сегодня…
— А я тебе говорю, что собираются — негромко доказывал свое какой-то парень.
— Лжешь — отвечал второй — никуда они не собираются.