Теперь же все было иначе. Теперь это было низкое побуждение, смешанное с подавленной гордостью и потребностью обладать тем, в чем ему было отказано. Уилкенсоны, как и Тинлинги, не привыкли к отказам. Это сводило их с ума.
И, в конце концов, он должен был выиграть. Они оба это знали. Он мог сделать ее жизнь в колонии невыносимой. Она не могла вернуться в Лондон, и даже тех денег, которые она получила от продажи плантации, не хватило бы, чтобы обосноваться в каком-нибудь другом городе, как незамужней женщине пусть даже вдове, путешествовавшей одной. Она могла объявить ему войну, но, в конце концов, он овладеет ею, и чем дольше она продержится, тем больше он заставит ее заплатить.
— Хорошо, сэр. Только один танец, — сказала она сквозь стиснутые зубы. Она протянула руку, чтобы он взял ее и пошла с ним танцевать.
— Ты что, наслаждаешься танцами? — спросил Марлоу Бикерстаффа, когда они с губернатором вернулись в бальный зал.
— Нет.
— О, а мне показалось, что да.
Бикерстафф фыркнул в ответ: — Как прошла твоя встреча с губернатором? — спросил он равнодушным тоном, но Марлоу знал, что его снедает любопытство.
— Отлично. Взгляни туда. Это, кажется, Мэтью Уилкенсон.., тот с кем танцует миссис Тинлинг?
— Да, кажется, так оно и есть. Так, что же сказал губернатор?
— Он освободил Аллэйра от ответственности и попросил меня взять на себя командование «Плимутским призом» … Я всегда подозревал, что между миссис Тинлинг и этим молодым придурком Уилкенсоном какая-то неприязнь. Уверен, что ей не хочется с ним танцевать?
— Губернатор поручил тебе командование морской охраной? — спросил Бикерстафф. В его голосе прозвучало недоверия больше, чем Марлоу когда-либо слышал от него. — Сместил с должности королевского офицера? Это что, из-за того серебра?
— За это и за многое другое, — ответил Марлоу, не сводя глаз с танцующих. — Согласись, что Аллэйр вряд ли подходит на роль капитана королевского корабля… Это первый танец, который они танцуют?
— Да. И миссис Тинлинг, похоже, не слишком стремилась танцевать с ним, ты, без сомнения, обрадуешься, услышав это. Итак, ты получил должность королевского офицера? Капитана военного корабля?
— Поскольку губернатор имеет все права на это, то да. Возможно, это будет временно, но да, я теперь стану офицером.
При этом Бикерстафф даже улыбнулся. — Ну, это какая-то ирония судьбы, не так ли?
— Совершенно не понимаю,в чем ирония.
— Но скажи мне, не кажется ли тебе огромным совпадением, что серебро Николсона оказывается на твоем столе, а через неделю губернатор приходит к тебе отобедать. Ты вполне уверен, что это была случайность?
Марлоу отвел глаза от танцующих и встретился взглядом с Бикерстаффом. Бикерстафф временами сильно раздражал его своим преувеличенным чувством благородства. — Это была случайность, не сомневайся, — сказал он, предоставив Бикерстаффу самому решать, верить этому или нет.
Он повернулся к танцующим. Элизабет улыбалась, хотя выражение ее лица выглядело совсем не искренним: — Сукин сын.
— И когда ты примешь командование? - Бикерстафф переключил разговор с серебра на другую тему.
— В любое время. хоть завтра! — Музыка остановилась, Уилкенсон поклонился Элизабет, и Элизабет, в свою очередь, сделала реверанс, а затем Уилкенсон взял ее за руку и увел с танцевального места. — Вот, сукин сын, — снова пробормотал Марлоу, а затем обратился к Бикерстаффу: — Правда, там имеется одна небольшая проблема.
— Что за проблема?
— Как я понял, Аллэйр не собирается добровольно отдавать корабль.
— И что ты собираешься делать?
— Мы, сэр, мы. Мы должны убедить его, что он сам этого захотел!
Внимание Марлоу теперь было полностью приковано к людям, стоявшим в другом конце комнаты. Уилкенсон подвел Элизабет к кучке своих друзей, таких же шалопаев, как и он сам. Воспитанным, богатым щёголям, семьи, которых жили в Вирджинии уже несколько поколений.
Марлоу ненавидел высокомерие этой толпы, презрение, которое они питали ко всем, кто не принадлежал к их элитному классу. Это сильно противоречило его собственному стремлению попасть в ряды этой самой элиты колонии. Он изо всех сил старался не думать об этом.
Но он не мог проигнорировать это сейчас. Уилкенсон все еще держал Элизабет за руку, и хотя их движения были незаметными, а люди продолжали загораживать ему обзор, Марлоу показалось, что он держит ее за руку, несмотря на ее еле заметную попытку освободиться от его хватки. Уилкенсон и его друзья громко смеялись над какой-то неслыханной ранее шуткой. Элизабет тоже улыбалась всему услышанному. Но Марлоу был уверен, что ее улыбка была натянутой.