Боярин стал ругаться, но я приказал холопам сунуть ему кляп в рот.
– Грузите боярина и холопов его на подводы. Обоз все равно снова в Москву пойдет – за камнем. Федор, бери половину своих людей, будешь этих в дороге стеречь. Остальные ратники здесь останутся, вдруг еще кто из соседей пошалить вздумает. Я вас у Москвы догоню.
– Будет исполнено, князь!
Пленных и боярина потащили к строящемуся дому, где стояли подводы. Вскоре удаляющийся перестук колес да топот копыт известили об уходе обоза.
– Вот что, Макар! Я еду в Москву. Ты остаешься за старшего, пяток ратников оставляю за тобой. На ночь караулы выставляй – не ровен час. Думаю, дня через три-четыре вернусь.
– Как скажешь, князь.
Я сел в седло, коня заранее подвели мои ратники, и выехал из деревни.
Довольно скоро обогнал своих. Ратники приветствовали меня криками. Я решил, пока обоз тянется в Москву, посетить Кучецкого и рассказать ему о злокозненном боярине да происках его.
К вечеру я уже въезжал в город и прямиком на постоялый двор.
Утром – сразу к стряпчему. Слава богу, застал его на месте. Обнялись крепко.
– Садись, князь, рассказывай.
Я коротко пересказал о строительстве имения, о кознях со стороны боярина Никифорова и о том, что его самого и людей его, взятых на месте злодеяния, в Москву везут по моему приказанию.
– Как, ты говоришь, его фамилия?
– Никифоров.
– Ага, слышал про такого. У него свояк в Разрядном приказе служит, вот он и решил, что бога за бороду держит. Пиши прямо сейчас жалобу на имя государя, все вины его опиши да испроси, чтобы государь возмещение ущерба на него наложил в твою пользу. Что уж он с ним решит – на то его государева воля.
Кучецкой показал мне на стол, где лежали пачка бумаги и письменные принадлежности.
Я присел и написал обо всем, слегка сгустив краски. Прочитав, Кучецкой крякнул с досады:
– Все ли верно писано?
– Холопы мои ратные подтвердить могут, да боярина Никифорова людишки, коих в Москву везут.
– Это хорошо, поскольку боярин будет ужом извиваться да отрицать все. Жалобу твою постараюсь государю на днях отдать в руки, не то попадет в долгий ящик. А холопов боярина того вези в Разбойный приказ, там их место. Бумагу для дьяка я тебе сейчас отпишу.
Кучецкой написал несколько строк, присыпал написанное мелким песочком, сдул и протянул мне.
Я прочел: «Задержаны тати по государеву делу. Держать в подвале». И подпись.
– Спасибо, Федор. Ты знаешь, и ущерб не так велик, да измотали, так и живешь в ожидании какой-либо пакости.
– Впредь осторожней будь, опять один в Первопрестольную примчался, а ведь ты князь. Ратников всегда близ себя иметь надобно.
Я сунул его бумагу за отворот кафтана, распрощался с Федором и выехал из Москвы – встретить обоз.
Свой обоз поджидал у дороги. Долго не было обоза, далеко за полдень показался.
Держась впереди обоза, я довел его до Разбойного приказа, что располагался рядом с кремлем и Большой площадью, названной потом Красной. Предъявив бумагу, сдал боярина с холопами охране. Правда, получилось это не быстро. Десятник долго читал бумагу, шевеля губами, затем ушел и продолжительное время отсутствовал, видимо, показывал бумагу дьяку. Но в конце концов всех приняли посчетно. На прощание Никифоров крикнул злобно:
– Еще встретимся, князь!
Я хохотнул:
– Жду с нетерпением!
Сдав зловредного боярина и его холопов, я вздохнул с облегчением и со своими ратниками вернулся в свое имение.
Глава 3
Прошел месяц. За это время стараниями каменщиков стены моего дома поднялись на половину этажа. Но уже сейчас было видно великолепное качество кирпича, пиленого камня и самой кладки. Добротно делали кладку – на извести, на века. Интересно, сколько простоит дом, доживет ли он до моего времени или предстоящие катаклизмы в виде войн и революций разрушат здание? Такие стены – в метр толщиной – развалить непросто.
А вскоре нашел меня гонец от Федора Кучецкого с просьбой – явиться в Первопрестольную.
Я выехал немедля в сопровождении ратников.
После приветствия Федор сказал с укоризной:
– Что же ты, князь, носа в Москву не кажешь? Боярина с людишками его в Разбойный приказ сдал и больше не интересуешься следствием? Суд княжеский послезавтра будет. Ты ведь княжеского звания, потому и суд будет из князей. Трое достойных людей будут судить боярина, обидчика твоего. А ты – обвинитель, и ты же – пострадавшая сторона, значит, присутствовать должен.
Я улыбнулся:
– Ну, не больно-то я и пострадал, хотя убыток, конечно, понес. Знаешь, Никифоров для меня – как комар: сильно не навредит, но и спать спокойно не даст.