– Вроде все на месте. Повезло.
– Вы о чем?
– Зубы, говорю, все на месте, это уже хорошо. Честно говоря, думал, что будет хуже. – Он заглянул в вырез рубашки, увидел бинты, опоясывавшие грудь.
– Спина у вас вся измочалена. Пришлось забинтовать, – пояснила Лариса.
– Так откуда ты тут взялась? – вернулся к началу разговора Князев.
– Деньги появились, я и решила зайти отдать. Они же имеют способность быстро улетучиваться.
– С этим спешить не надо было. Обошелся бы.
– Пришла, позвонила, никто не открыл. Только стала спускаться, смотрю, вас несут.
– Кто нес? – живо поинтересовался Князев.
– Ну, этот, друг ваш и с ним какой-то тип с перстнями золотыми, кавказец.
– Какой друг?
– Откуда я знаю? Это он назвался вашим другом.
– Нет у меня друзей, – пожал плечами Князев. – Хоть зовут его как?
– Не знаю. Я и не спросила. Как увидела вас в таком состоянии, чуть в обморок не хлопнулась. Он поинтересовался, кем я вам довожусь.
– И что ты ему сказала?
– Сказала, что я ваша подруга. Боюсь, он не совсем правильно меня понял.
– Вот дела, – хмыкнул Богдан. – Не было у меня друзей последнее время, а тут – на тебе, друг и подруга в один день объявились.
– Ну, он меня и попросил за вами присмотреть.
– Ничего себе! Ты и согласилась?
– Почему бы и нет? Вы для меня хорошее дело сделали. Я отблагодарить должна.
– Мама-то как? Поправляется?
– Лучше уже. – Лариса взялась за дверцу холодильника: – Есть хотите?
– Может, и поел бы. Но пельменей не хочу, они горячие.
– Почему сразу пельмени? Можно бутерброды сделать и соком запить, чтобы разбитую губу не тревожить. Вы томатный любите?
– В холодильнике только пельмени и остались. Это я точно помню, – мрачно произнес Богдан, чувствуя себя неуютно из-за неустроенности своего холостяцкого быта.
– Меня ваш друг на машине к магазину подбросил и назад привез. – Лариса распахнула холодильник, и тот оказался забит под завязку.
– И это все на те две тысячи, что ты мне отдать пришла? – удивился Князев.
– Ваш друг запретил мне тратиться, сам за все заплатил, да еще денег оставил. – Она подняла газету, лежавшую на столе, под которой лежали пять тысячных купюр и всякая мелочь вместе с монетами.
Богдан вздохнул. Он ничего не мог понять. Какой-то таинственный друг пришел ему на помощь в критический момент жизни. Его чуть не убили охранники, а тот освободил. Привез домой, попросил Ларису присмотреть. Не было денег – подкинул на жизнь. Даже без всяких просьб.
– Что он еще говорил?
– Сказал, что придет проведать.
– Номер телефона не оставлял?
– Спешил. Забыл, наверное. – Лариса склонила голову к плечу и спросила: – Если не секрет, кто вас так? Это же не просто драка, это похоже на пытку. Может, в полицию позвонить стоит?
– Друг ничего об этом не рассказывал?
– Я спрашивала, а он не захотел говорить на эту тему.
– Ну, тогда и не надо тебе об этом знать.
Лариса заварила и остудила чай, переливая его из кружки в кружку, сделала бутерброды с красной рыбой. Посидела за компанию, пока Князев ел. Затем спохватилась.
– Мне к маме в больницу пора. Могу завтра вас проведать.
– Беги. Если несложно, принеси завтра сигарет. Без курева не жизнь, а мне самому с такой мордой на улицу лучше не показываться, там дети ходят.
– Я сигареты уже купила. Целый блок. Он в пакете вместе со сладостями на стуле в прихожей висит.
– Спасибо, – наконец-то догадался поблагодарить Ларису Богдан.
– Не за что. Так забежать мне завтра?
– Как получится. Будет время, заходи.
Лариса уже собиралась попрощаться, но вдруг хлопнула себя ладонью по лбу и воскликнула:
– Вот же! Совсем забыла, так закрутилась. Ваши деньги. Я же их даже не достала.
На стол легли две тысячные купюры.
– Если тебе они нужны, позже отдашь. Мне не горит.
– Все, я побежала. – Лариса несколько секунд постояла, словно припоминая, чего еще не сделала, затем сказала: – Пока! – и выпорхнула из кухни.
Вскоре хлопнула входная дверь, щелкнул замок. Богдан осторожно почесал разбитую голову. Ему уже давно не приходилось болтать с женщинами. Конечно же, женщины в его «послевоенной» жизни случались, но в отношениях с ними была полная определенность. И он, и они четко знали, чего хотят друг от друга. В душу к себе после молодой казачки Кристины Давыдовой Князев никого не пускал. А сейчас он почувствовал, что Лариса еще появится у него, не пропадет с горизонта. При этом ему казалось, что он не испытывал к ней, как к женщине, ровным счетом никаких эмоций.