Неподалеку кружилась, как всегда, Лизи на случай, если хозяевам что-то понадобиться и, без сомнений, что бы выведать еще немножко подробностей о предстоящем событии. Странно было все это. Весь Стоун-парк был перевернут с ног на голову в приготовлениях праздника, вся округа гудела о предстоящем пиршестве, лишь сами виновники торжества выдерживали некую паузу, официально не объявляя событие. Как такое вообще возможно? Что это за абсурд? Но, тем не менее, так и было.
— Лизи, надо разжечь камин, а то прохладно становиться, — устало произнесла Эмили.
— Да, конечно, сейчас все сделаем, — и служанка сорвалась, слово бабочка, со стульчика и порхнула к двери.
Едва приоткрыв двери, она застыла в ужасе.
— М…мисс Эмили, к Вам пришли.
— Да, пусть заходят, — все так же апатично произнесла Скотт.
Дверь скрипнула.
Обе девушки устало перевели взгляд на гостя.
Подобно грому в ясный день, взрыву бочки пороха, подобно нежданного прихода смерти, на пороге застыл Генри.
Эмили все еще судорожно сжимала подол своего платья, в нерешимости, перед глазами заплясали зайчики и черные маковки шока.
Оливия сорвалась на ноги и бросилась вперед:
— Добро пожаловать, мистер Стоун!
— Здравствуйте, мисс Демпси, — вежливо поклонился тот. — Здравствуйте, мисс Скотт.
Та лишь молча махнула головой в ответ. Слова застряли в горле, подобно острому лезвию.
— Позвольте с Вами поговорить, — Генри все еще не отрывал взгляд от Эмили.
— Я оставлю Вас, — тихо и радостно прошептала Оливия.
Дверь захлопнулась.
Эмили вся дрожала от ужаса и боли. Задыхалась. Было страшно вновь поднять глаза на него, увидеть то, что едва смогла выбросить из постоянных мыслей.
Генри неуверенно ступил шаг вперед.
Мисс Скотт, все еще сражаясь с шоком, поднялась.
— Как поживаете, — тихо прошептал Генри.
— Хорошо, а Вы?
— Тоже.
Тишина. Неловкая тишина. Тяжелое биение обоих сердец, трудное дыхание.
— Можно Вас спросить?
— Да.
— Вы любите его?
— Кого?
— Уила, Уильяма Харда.
— Какое это имеет значение? Для Вас?
— Да, простите, это не мое дело.
Вновь тишина.
— Вы сами мне его…
— Да, простите.
Вновь тишина.
— Вы будете на свадьбе?
— Простите, но нет, — тяжело выдохнул Генри и вновь надел шляпу, потом сделал резкий разворот и тихо прошептал, — Совет вам да любовь.
Он резко дернулся к двери и исчез.
"Генри!" — Эмили бросилась за ним, к двери, но его там уже не было. Испуганный взгляд Оливии: "Неужели мой план провалился?"
Но Эмили уже вырвалась из дома на улицу. Вокруг царил полумрак. Сумерки.
— Генри!
Она мчала через сад к фонтану, к мирту. Никого. Пусто. Слезы и рыдания вырвались наружу неукротимой силой, словно океан взбушевался, словно сама природа сошла с ума.
Эмили мчала через лес, не переставая звать его, кричать, молить.
Генри.
Когда она выбежала к озеру, то уже давно на небе царственно расселась луна. Ее серебристый облик непринужденно плескался на темной нежной глади маленького озерца.
Страх? Не было времени одуматься и осмотреться. Сердце рвалось на части, испепелялось и вновь оживало, что бы болеть и умирать. Казалось, мукам не будет конца. Ад. Он наступил. Для нее она уже была в аду. Иначе это не объяснить. Иначе почему она все еще жива, почему дышит?
Время бежало. Небо постепенно светлело. Близилось утро. Эмили бессмысленно плелась куда-то вперед. Лишь бы не остановиться, лишь бы не сбросить пелену забвения. Лишь бы мысли и воспоминания вновь не вернулись.
Еще несколько десятков ярдов, и Эмили вышла к Океану. Скалы. Она стояла на краю обрыва, всматриваясь вдаль.
Странно, но волны жадно тянулись к ней, пытаясь подпрыгнуть все выше и выше, хотели забрать ее к себе, манили и звали. Они обещали ей покой, настоящее забвение, все то, о чем она так долго мечтала. Ветер нежно касался ее лица, шеи, рук, ласкал и завораживал. Он тоже пытался заманить ее в пучину, обещая беспечность.
— Эмили, что Вы здесь делаете? — неожиданно раздался знакомый голос.
Словно ошпарили кипятком, словно воткнули раскаленный меч в сердце. Резко перекрыло дыхание. Ее вырвали из забвения, ее вновь вернули в ад. В голове все стало темнеть, мир пошел кругом.
Она невольно зашаталась.
— Эмили, — он резко схватил ее в объятия, пытаясь удержать, пытаясь не упустить, не отдать пучине. Ветер только жадно заревел, сражаясь за свой трофей.