Слаол, Лаханна, Эррин и Мэй были главными божествами Рэтэррина, но люди знали, что существует тысячи других богов в долине, и так же много среди холмов, неисчислимо больше за холмами, и миллионы в воздухе. Ни один народ не смог бы построить храмы для каждого божества, даже зная, кто они, а кроме этого множества неизвестных богов, были духи смерти, духи животных, духи ручьёв, духи огня и воздуха, духи всего, что ползает, дышит, умирает или вырастает. И если человек молча стоял на холме в вечерней тишине, он мог услышать шёпот духов, и этот шёпот мог свести с ума, если он регулярно не молился в храмах.
Было и четвёртое святилище, Старый Храм, расположенный на южном холме, где он зарос орешником и задыхался от сорняков. Этот храм предназначался Слаолу, но уже очень давно, никто не помнит когда, люди построили Слаолу новый храм ближе к селению, и старое святилище было покинуто. Он практически разрушился, но всё ещё обладал силой, потому что именно в нём появилось золото Чужака. Теперь, на утро после сильнейшей грозы, Галет повёл с собой троих человек в древний храм, чтобы найти и похоронить тело Чужака. Их сопровождал Нил, самый младший жрец Рэтэррина, который пошёл, чтобы защитить всех от духа мёртвого странника.
Группа остановилась на вершине холма и поклонилась могильным курганам между Старым Храмом и селением. Нил завыл по-собачьи, чтобы привлечь внимание духов предков, и объяснил этим духам, что только поручение привело людей на эту возвышенность. Галет, в то время как Нил нараспев нашёптывал что-то новое духам мёртвых, разглядывал священную тропу, протянувшуюся на полёт стрелы к западу. Предки проложили эту тропу, но, так же как и Старый Храм, она теперь была заросшей и покинутой, и не каждый друид мог объяснить, зачем были созданы её длинные прямые рвы и насыпи. Хирэк полагал, что это было сделано, чтобы умилостивить Ранноса, бога грозы, но он не знал наверняка, да и ему это было безразлично. Сейчас, когда Галет опирался на своё копьё и ожидал, когда Нил обнаружит знамения, ему показалось, что в мире что-то не так. Это было ощущение ветшания при виде заброшенных Священной тропы и Старого Храма. Так же и Рэтэррин приходил в упадок из-за долгого периода плохих урожаев и постоянных болезней. Была какая-то тяжесть в воздухе, словно боги устали от своего нескончаемого кружения над зеленеющей землёй, и эта тяжесть придавила Галета.
— Мы можем идти, — провозгласил Нил, хотя ни один из сопровождавших его мужчин не заметил знамения обнаруженного молодым жрецом. Вероятно, это была ветвь омелы, обвившая ветку дерева, или кружащий полёт хищной птицы, или прыжок зайца в высокой траве, но Нил заверил, что духи предков дали своё одобрение. И маленькая процессия спустилась в небольшую ложбину и поднялась по следующему склону к Старому Храму.
Нил прокладывал путь между сгнившими столбами на тропинке и в орешнике. Младший жрец, его плащ из оленьей кожи насквозь промок от мокрых листьев, удивлённо остановился, когда они добрались до старого жертвенника. Он нахмурился и присвистнул, затем дотронулся до паха, чтобы отвести злых духов. Не тело странника вызвало такую предосторожность, а скорее то, что пространство в центре святилища было старательно расчищено от травы и орешника. Казалось, что всё-таки кто-то тайно поклонялся здесь, и наличие черепа быка говорило, что этот кто-то приходил в это заброшенное место молиться Слаолу, так как бык был животным Слаола, так же как барсук, летучая мышь и сова принадлежали Лаханне.
Галет тоже притронулся к паху, но он хотел отвести дух мёртвого чужеземца, который лежал на спине с тремя стрелами, торчащими из груди. Нил упал на четвереньки и залаял по-собачьи, чтобы отогнать дух мёртвеца подальше от холодного тела. Он долго лаял и выл, затем резко встал, потер руки и сказал, что теперь тело безопасно.
— Разденьте его, — приказал Галет своим людям, — и выройте могилу для него во рву.
Чужеземцу не будет оказано похоронных ритуалов, потому что он был не из Рэтэррина. Он был Чужаком. Никто не исполнит для него ритуальный танец, никто не споёт для него песню, его предки не были предками из Рэтэррина.
Галет, несмотря на свою силу, обнаружил, что тяжело вытащить стрелы, так как остывшее тело сжало древки, но, в конце концов, они были вытащены, но их кремневые наконечники остались внутри, как и должно было быть. Все племена не прочно прикрепляли наконечники стрел, чтобы зверь или враг не смог вытащить острый кремень, и он оставался в ране и гноился. Галет отбросил три древка, затем раздел убитого, оставив только удлинённый брусок камня, привязанный к запястью. Нил испугался, что этот отлично отполированный камень является магическим амулетом, который может наслать на Рэтэррин злого духа ночных кошмаров Чужаков. И хотя Галет настаивал, что это всего лишь для защиты ладони от натянутой тетивы, переубедить младшего друида не удалось. Он дотронулся до паха, затем плюнул на камень.