Керевал принёс кожаную сумку, которую он передал Лекану, и тот, открыв её, обнаружил внутри новые украшения. Керевал распорядился, чтобы их сделали в далёком краю за западным морем, и они стоили ему большого количества бронзы, янтаря и гагата. И хотя они не могли заменить утерянное сокровище, они были знаком уважения к богу и его избраннице. Жрец достал один большой золотой ромб и три ожерелья из маленьких ромбиков, нанизанные на бечёвки из сухожилий, и надел их на шею Орэнны. Затем он показал бронзовый нож, в деревянную рукоять которого были вкраплены мелкие частицы золота. Он держал нож как символ того, что нить жизни Орэнны будет разрезана, когда придёт её время.
Богине принесли дары. Сумки с зерном, устрицами, моллюсками и много сушёной рыбы, а также головки топоров и пластины из бронзы. Всё это жрецы припрятывали для себя, но еда была свалена в кучу перед Орэнной, доставленная в храм людьми, которые осмеливались мельком взглянуть на богиню, перед тем как пасть ниц. Она благодарила каждого с очаровательным смущением. Она даже рассмеялась, когда один человек принёс немного сушёной рыбы, нанизанной сквозь жабры на палку, и одна из рыб упала. Когда человек наклонился, чтобы поднять её, другая рыба упала с противоположного конца палки, а когда он повернулся чтобы поднять эту рыбу, упала третья. Смех Орэнны был таким же ярким, как и её суженый, всё ещё сияющий через просвет в облаках.
— Существует обычай отдавать еду вдовам, — тихо сказал ей жрец Лекан.
— Еду забирают вдовы, — громко объявила Орэнна.
Лекан давал ей инструкции. Теперь она была богиней, и никто не должен был видеть, как она ест или пьёт, и куда бы она не направилась в Сэрмэннине, ей предоставят отдельное жилище. Две женщины будут её постоянными прислужницами, а четверо молодых копьеносцев будут её охраной.
— Ты вольна отправиться туда, куда только пожелаешь, — прошептал он Орэнне, — но всегда путешествуют по нашему краю, чтобы повсюду принести благословение.
— А … — начала Орэнна, но слова застряли у неё в горле. — Когда… — повторила она, но так и не смогла закончить.
— А потом, — спокойно сказал Лекан, — ты вернёшься сюда, и мы проводим тебя к твоему мужу. Больно не будет.
Он указал на солнце, сияющее между облаками.
— Твой муж не пожелает ждать ни на одно мгновение больше, чем необходимо. Боли не будет.
— Не будет? — позади них внезапно прогремел голос. — Не будет? Боль должна быть! Какая новобрачная не чувствует боли? Боль и кровь! Кровь и боль!
Человек, прокричавший эти слова, вошёл в храм, где упал на землю и протянул руки к ногам Орэнны.
— Конечно, боль будет! — кричал он в траву. — Невообразимая боль! Твоя кровь будет кипеть, твои кости хрустеть, а кожа будет сморщиваться! Будет агония! Ты не можешь представить себе такую боль, даже если бы ты должна была бы жить в мучениях до скончания времён.
Он снова встал на ноги.
— Ты будешь вопить от боли, — выкрикнул он Орэнне, — потому что ты новобрачная!
Человек пришёл с двенадцатью спутниками, обнажёнными, как и их предводитель, и все они были жрецами, но только тот человек, который кричал, подошёл к Орэнне близко. Это был высокий, тощий человек с измождённым лицом и горящими глазами, крупными жёлтыми зубами, лохматыми волосами и покрытой татуировками кожей. Его голос был подобен карканью ворона, его крупные кости выпирали подобно кремню, а тёмные пальцы казались когтями.
— Боль — это цена, которую ты платишь! — закричал он испуганной девушке. Он держал в руках большое копьё с кремнёвым наконечником, которым он размахивал в разные стороны, прыгая среди камней.
— Твои глаза полопаются, твои жилы сморщатся, а твой крик будет эхом разноситься среди скал! — кричал он.
Камабан наблюдал за этой сценой и ухмылялся, но Керевал побежал в храм.
— Скатэл? — сердито закричал он. — Скатэл!
Скатэл был главным жрецом Сэрмэннина, когда украли сокровища, и он обвинил себя в потере золота, и поэтому он убежал в горы, где выл среди скал и резал ножами своё тело. Другие жрецы последовали за ним, а когда безумие Скатэла прошло, они сами построили новый храм высоко в горах, и там молились, голодали и самоистязали себя, стараясь искупить утрату золота. Многие думали, что Скатэл исчез навсегда, но вот теперь он вернулся.
Он не обратил внимания на Керевала, и отодвинул Лекана с дороги копьём, чтобы приблизиться к напуганной Орэнне. Если на Скатэла и произвела впечатление её красота, он не подал вида, вместо этого он приблизил к ней своё обтянутое кожей лицо.