По гриднице как будто пролетела тихая молния: все, и хирдманы, и женщины, и рабы, разом вздрогнули, встрепенулись, обернулись сначала к говорившему, потом к хозяину.
– Кто они такие? – спросил Фрейвид. Такое быстрое исполнение одного из пророчеств дочери вовсе его не порадовало.
– Их старший назвался Эгмундом Иволгой, торговым человеком с Острого мыса. Он говорит, что дружен с Гримкелем ярлом. И что ты его знаешь.
– Это правда, я знаю его, – с заметным облегчением ответил Фрейвид. – Едва ли приход такого человека грозит нам бедой. Впустите его.
Асольв, торопясь рассеять тяжелое впечатление от пророчеств Ингвильды, сам бросился открывать ворота. На дворе было темно, с ясного неба посвечивали звезды, но луны не было. «Новолуние! – сообразил Асольв. – И ведь месяц назад, в прошлый раз…»
Домочадцы тревожно гудели, дожидаясь, пока Асольв приведет гостей. Первым шел сам Эгмунд Иволга, неприметный человек среднего роста и средних лет, с рыжеватыми, с ранней сединой, волосами, как у многих квиттов. С ним было всего пять человек. Фрейвид хёвдинг приветствовал гостей спокойно, не поднимаясь со своего места; их усадили, поднесли хлеба, мяса, пива.
– Твое гостеприимство, Фрейвид, известно всему Квиттингу, – заговорил Эгмунд, устроившись за столом, – но сейчас я не потребую от тебя много. Мой корабль и дружина остались у Бранда Лепешки, а я пришел к тебе совсем ненадолго. Я просто хотел поделиться с тобой одной новостью, которая, быть может, покажется тебе любопытной. А если я ошибаюсь, то ты, как великодушный человек, простишь меня, что я напрасно потревожил тебя и твой дом в такой поздний час.
– Уж наверное, у тебя найдется что порассказать, – отозвался Фрейвид. Он знал, что Эгмунд Иволга не простак и едва ли явился бы к нему в дом на ночь глядя с какими-нибудь пустяками. – Ты едешь с Острого мыса? Я надеюсь, у нашего славного Стюрмира конунга все благополучно?
– Гримкель ярл, провожая меня с Острого мыса на север, просил на обратном пути непременно побывать у тебя и рассказать ему после, как у вас идут дела, – неспешно начал Эгмунд.
– Передай Гримкелю ярлу мою благодарность за заботу, – ответил Фрейвид, и в голосе его не было ни капли истинной признательности. Ему вовсе не понравилось то, что Гримкель ярл взялся за ним присматривать. – Я неплохо справляюсь со своими делами. Пусть лучше Гримкель ярл получше смотрит за Вильмундом ярлом. Скоро ли он получит корабль и мы назовем его Вильмундом конунгом?
– А Вильмунд ярл, мне так думается, будет спрашивать… – Насмешливо прищурясь, Эгмунд нашел взглядом Ингвильду. – Я слышал, твоя дочь теперь обручена?
– Да, я обещал отдать мою дочь… достойному человеку, – мимоходом обронил Фрейвид. – Но они еще не обменялись обетами.
– Может быть, это и неплохо, – многозначительно кивнул Эгмунд и снова принялся жевать. Вареная свинина была мягкой, а во рту Эгмунда поблескивал полный ряд мелких, тесно сидящих зубов, но он жевал долго, словно нарочно давая всем в гриднице помучиться любопытством. – Ведь если ты выбрал в зятья человека из племени фьяллей, то едва ли такое родство принесет тебе покой и довольство.
Ингвильда впилась взглядом в гостя. Так его новости касаются фьяллей?
– Я думаю, такой рассудительный человек, как ты, не станет говорить без достаточной причины, – заметил Фрейвид.
– Я ценю твое уважение. – Эгмунд благодарно наклонил голову. Тянуть с вестями дальше было бы невежливо, и он продолжал: – Там на Остром мысу объявился один торговый человек, Альв Попрыгун из Барланда. Рассказывал, что ходил на Козьи острова, а обратно шел, как водится, вдоль берегов Фьялленланда. Но в Аскефьорд, как он рассказывает, сейчас не стоит заходить. Лучше ночевать на пустом берегу, чем в усадьбе, где поселилась «гнилая смерть»!
Гридница ахнула: тревожные дни были у всех свежи в памяти.
– Да, в Аскефьорде «гнилая смерть», – ответил Эгмунд на общее восклицание. – И говорят, что сам Торбранд конунг лишился жены и детей.
– Больше она не станет мечтать о земле квиттов для своего младшего! – с грубой радостью воскликнул Бедмод.
– Да, но зато конунг фьяллей только и думает о нашей земле, – ответил ему Эгмунд. – Там говорят, что «гнилую смерть» наслала на фьяллей какая-то квиттинская ведьма. Больше Альв Попрыгун ничего доподлинно не знает – он разговаривал только с рабами на пастбищах. Он уверен лишь в одном: Торбранд Тролль отчаянно зол на квиттов. А я подумал – ведь Модольв Золотая Пряжка, его родич, перед этим был твоим гостем. Короче, ты умный человек и сам сделаешь выводы, которые могут быть тебе полезны.