— Ты возху поше вдыа поне дыши и дёр — учивахвики иносранца пить спирт.
— ДёрЧто дёрИ зане ды-Тот не мог покак это — снала дыа поне ды
— Ну, это значтонабыло объясТоно дядя Лёха пебил:
— Труднаским это расковать васким. Лучсмоткак я деи заминай, — дядя Лёха плесв стаспирподк гувынул и выпнул сожимое в рот. — Занил?
— Я-я, то есть да-да, — немец не без восщения смотна дядю Лёху.
«Инресный ганпола глами смазвого париносранца краная деха. Чуть подя, пригсила порить в тамно тот отзался, объясчто нерящий.
— Спорсмен, зна — деха повинулась к Вилзагдывая тому в гла
— Да, немко вротого.
— По кави
— Немко лыжи. Горлыжи. СлаНемко плание.
— Плание — это хошо, — доно мола говой деха, чувтвуя, как круся гова. Нашала, дука, на хаву. Снала красго вина в ване-ресране с муком из крайго купе, теещё и спирдёрла… — А где плаешь?
— О, басзиа лепарк Нойенланд. Там класный пляж.
— Какапарк?
— Нойенланд.
— Ужас. Язык сломожА у нас в партольдеи кусУ нас в парне куются. У нас там, в осном, буют.
— Что деют?
— Ненятливый ты, Ганбуют, знапьют. Водпьют, — позала она пальна станы.
— Я не Ганя Вилна парблариятно поствовал «РоОн напролять инрес к разворчивым вахвикам, дехе и мальку, преджив даже пожать в русвою виокамеру, но претерёг вахвик дядя Лёха:
— Смотурои раБутебе пои кино, и тит