Инда думал точно так же. Но чувствовал совсем другое.
— А если это не какой-то призрак и не какой-то мальчишка? — спросил он мрачно, и Приор понял его правильно.
— Даже так? Ты всерьез допускаешь… — он осекся и замолчал.
Что Инда мог ответить? Он допускал. А допускать нельзя не всерьез.
— Что-нибудь из Исподнего мира поступало со вчерашнего дня? — спросил он.
— Самые достоверные сведения сейчас поступают от Праты Сребряна, и он не сообщает ничего нового. Призраки собираются на Лысой горке, их будет около двух тысяч. Все идет так же, как в прошлый раз.
— С единственной разницей: прошло четырнадцать лет с четыреста тринадцатого года.
— Ну, у них есть и другие варианты. Четыреста четвертый год, четыреста двадцать второй, четвертое апреля, тринадцатое, двадцать второе… В четыре четверки складывается множество дат.
Инда хлопнул себя по коленке:
— А ведь я и забыл! Совершенно забыл! Это все меняет. Мрачун явился туда посмотреть за мальчишкой из-за даты его рождения!
— Если мрачуна послал Важан, что не исключено, то это ерунда. Важан — хитрая росомаха, он не клюнет на такую мелочь, как дата рождения в метрике. Его нужно ловить на живца, блесной его не обманешь.
— Я думаю забрать Йелена к нам: или в Брезенский лицей, если он мрачун, или в Ковчен, если нет.
Резкий стук в дверь оборвал их раздумья — секретарь распахнул дверь, не дожидаясь ответа.
— Срочно! Срочное сообщение от Праты Сребряна! — секретарь недоверчиво взглянул на Инду, но Приор кивнул, разрешая говорить. — Что-то произошло. Планы призраков меняются. Их верхушка уходит с Лысой горки!
Инда сузил глаза и еле заметно усмехнулся: не прошло и часа с той минуты, как Йока Йелен встретился с призраком. А Исподний мир тут же ответил. Что это? Совпадение? Совпадения случаются, но гораздо реже, чем хотелось бы.
— Йока, — отец тряс его за плечо, — Йока, что с тобой? Йока, ответь мне, ты слышишь меня?
Йока приподнял веки: невыносимо хотелось спать.
— Чего? — спросил он, зевая и протирая глаза. Но, увидев, что за окном темно, раздумал просыпаться. Ему казалось, он проспал несколько часов.
— Как ты себя чувствуешь?
— Прекрасно, — проворчал Йока, стараясь повернуться на другой бок.
— Ты уверен? С тобой все хорошо?
— Я хочу спать, только и всего! Оставь меня в покое.
— Ты даже не разделся!
Йока зевнул снова и открыл глаза.
— Ну и что. Захотел и не разделся. Это что, тоже обязательно?
— У тебя не горел ночник.
— Я забыл его включить.
— Мы поговорим об этом утром, — хмуро сказал отец и тяжело вздохнул.
Цапа Дымлен протопал в спальню Важана не снимая сапог: Ничта, сидевший за письменным столом, услышал его шаги еще на лестнице.
— Не спишь? — Цапа сунул голову в дверь. Солнечный камень настольной лампы тускло и зловеще осветил его лицо. — Правильно не спишь.
— Войди и закрой дверь, — поморщился Важан, разворачивая тяжелый стул.
— Вечный Бродяга возвестил о своем приходе, — выдохнул Цапа и плюхнулся в кресло.
— Ты уверен, что не обманываешь сам себя?
— Все будет ясно со дня на день. Но, Ничта, только Вечный Бродяга способен сделать такое. Вот увидишь, Охранитель явится к нам не сегодня-завтра.
— Цапа… — Важан посмотрел на него сверху вниз, — ты как ребенок. Не надо верить в сказки.
— Откровение Танграуса — не сказка. Разве не ты писал, что верная трактовка Откровения даст нам в руки ключ? Разве не ты создал Вечного Бродягу?
— Вечный Бродяга умер не родившись. Я всего лишь экспериментировал, и мой эксперимент провалился. Он не мог родиться без родовспоможения. И даже если бы такое чудо произошло, ребенок умер бы через несколько часов без специальных условий содержания. От холода, от недостатка кислорода, от голода. Но — повторяю — скорей всего, он умер в чреве матери.
— А если ее нашли? Если кто-то помог ребенку появиться на свет?
— Ты с ума сошел? В Беспросветном лесу?
— Она могла выйти к людям.
— Ты представляешь себе, каким он должен был появиться на свет? Любой человек из Обитаемого мира принял бы ребенка за чудовище и убил на месте.
— Но не врач, Ничта. И не чудотвор. Кстати, я раздобыл медицинскую карту Ясны Йеленки. Она не может быть матерью мальчика, у нее случился выкидыш в январе четыреста тринадцатого года. Не первый и не последний. Вы, аристократы, так гордитесь своей голубой кровью, в то время как ваши женщины не могут толком рожать детей.
— Оставь разговоры об аристократах на потом, — проворчал Ничта. — Я не сильно сомневался в том, что это приемный ребенок, но это не означает, что перед нами Вечный Бродяга. Что там со «знакомым чудотвором»?
— Это Инда Хладан, друг семьи, верней, друг Ясны Йеленки. Отсутствовал в Славлене десять лет, жил где-то у моря. Вернулся несколько дней назад. И с тех пор крутится вокруг Йеленов. Сейчас он едва не поймал меня возле их ограды. Я не сразу заметил его в темноте, он меня — тоже. Он большая шишка в Тайничной башне…
— Он видел то же, что и ты?
— Чудотвор не чувствует выброса энергии. Но он забеспокоился: выброс был такой сильный, что призрак едва не захлебнулся, — Цапа захихикал и потер руки. — Энергии хватило на то, чтобы Исподний мир услышал Вечного Бродягу. Вот увидишь, Охранитель придет! Мальчик нуждается в защите. Как только чудотворы поймут, кто перед ними, они уничтожат его.
— Цапа, ты противоречишь сам себе. Если мальчик родился с помощью чудотворов, они давно знают, кто перед ними. Впрочем, я думаю иначе. Я думаю, еще четырнадцать лет назад им пришло в голову выдать какого-нибудь сиротку за Вечного Бродягу. Возможно, они имели основания предполагать в нем большой потенциал.
— Никакой «большой потенциал» в четырнадцать лет не поможет утопить призрака в энергии и без инициации пробиться в межмирье. Это, Ничта, очень большой потенциал. И если даже чудотворы сотворили его как приманку, это было величайшей глупостью с их стороны. Потому что этот потенциал повернется против них. Скажи, если в наш мир явится Охранитель, ты поверишь в то, что мальчишка — Вечный Бродяга?
— На месте Охранителя я бы появился здесь тихо, незаметно. Так, чтобы ни одна живая душа не узнала об этом появлении.
— Однако Откровение говорит о другом. Громы и молнии. Земля разверзнется и выпустит Чудовище. И красные нити света не смогут ему противостоять. Если Танграус предсказал появление фотонного усилителя, то почему мы должны сомневаться в остальном?
— Потому что язык Танграуса — образный язык. Возможно, Охранитель явится во время грозы. Возможно, он действительно спровоцирует подземный толчок. Цапа, я сказал: «Если бы я был на месте Охранителя», но я не на его месте.
Утром Йока сам себе напоминал сытого пса, разморенного теплым солнышком. Он щурился от света, пронизавшего столовую, и нехотя жевал яйцо всмятку, слушая разглагольствования отца о безответственности и смертельной опасности. В школу Йока не собирался, нагло соврал что-то про ночные боли. Никто ему не поверил.
Он не сомневался, что вчерашнее происшествие ему приснилось, но какой же это был забавный и хороший сон! Йока грезил танцующей девочкой, но бесстрастно, как о приятной, успокаивающей мелодии: грезы эти не заставляли быстрей биться сердце, но от них было тепло.
Он тщательно спланировал и день, и следующую ночь: до обеда разобрать рассказы из книги по типам и попробовать найти в них закономерности. После обеда выспаться. Часов в шесть встретиться с ребятами, а ночью, когда родители уснут, выбраться в Беспросветный лес и пробыть там до утра. Теперь ему еще сильней захотелось встретиться с призраком — почему-то сон о танцующей девочке разбудил в нем желание быть как никогда сильным, безрассудным, заслуживающим восхищения. И лишь слова, сказанные накануне Важаном, отравляли доброе настроение. Вечером Йока забыл о них (был слишком занят книгой), а теперь они склизким червячком копошились в голове: «Твое бунтарство исходит от неуверенности в себе». Йока мог бы наплевать на эти слова, забыть о них, если бы не подозревал, что Важан прав.